Прощание с мифом
Полвека назад режиссер Михаил Игнатов снял фильм об Октябрьском перевороте, который так и не вышел на экраны
…Щелкает дисковод ноутбука, через мгновение в наушники пробивается шуршание старой кинопленки, по черно-белому полю дисплея плывут начальные титры: «Этот фильм создан в 1967 году к 50-летию Октябрьского переворота. Однако на экраны он не вышел и пролежал «на полке» 22 года. Фильм запрещен потому, что построен на основе воспоминаний членов Временного правительства и подлинных исторических документах, которые разрушают официальную версию о событиях 25 октября 1917 года, сложившуюся в советской исторической науке в конце 20-х годов. Фильм восстановлен в 1989 году».
На фоне старинных часов на каминной полке в Зимнем дворце появляется название фильма.
«Последние часы…» Авторы сценария В.Старцев, С.Семанов. Режиссер М.Игнатов…
Сегодня из авторов документального фильма «Последние часы Временного правительства», так и не вышедшего в прокат, ни разу не показанного по телевидению, в живых остался только режиссер. Михаил Дмитриевич Игнатов давно уже не работает в кинодокументалистике, живет в Сыктывкаре, в квартире, где когда-то жил знаменитый ученый и правозащитник Револьт Пименов. Здесь, в знакомом всем сыктывкарцам «доме под шпилем», Михаил Дмитриевич заканчивает автобиографическую книгу «Переворот». В основе книги – история о том, как снимался и был запрещен тот самый фильм – «Последние часы…»
К юбилейной дате
В 1966 году выпускник ВГИКа Михаил Игнатов работал режиссером на «Леннаучфильме». Не имея постоянной ленинградской прописки, скитался по знакомым, снимал углы и комнаты в коммуналках, с приятелями-художниками и литераторами вел крамольные беседы и читал самиздат. Не любить советскую власть у Игнатова, еще в юные годы изведавшего «прелести» колхозной и лагерной жизни, были все основания.
В круг друзей Игнатова входил и молодой историк Сергей Семанов, по сценарию которого режиссером был снят фильм «Твердыня власти роковой» о Петропавловской крепости. Семанов и предложил Михаилу Игнатову снять новый фильм на историческую тему. Сценарий был написан им в соавторстве с другим профессиональным историком, Виталием Старцевым, и назывался «Зимний дворец 25 октября». В нем излагались события, происходившие в Зимнем и вокруг него 25 октября 1917 года, когда произошел политический переворот в России, были арестованы министры Временного правительства, и власть захватили большевики.
Из рукописи книги «Переворот»:
«События излагались в сценарии как бы увиденными и пережитыми самими министрами Временного правительства, находившимися в это время в осажденном большевиками Зимнем дворце и обреченно ожидавшими там своей участи. Многие из них оставили дневниковые записи и воспоминания о последних часах существования Временного правительства. Наиболее интересные эпизоды и фрагменты из этих документов авторы включили в сценарий фильма в качестве основного повествовательного материала и вместо обычного дикторского текста. Однако общее содержание всех этих документальных материалов явно противоречило установившимся взглядам людей и советской исторической науки по вопросам так называемого «штурма Зимнего дворца» и Октябрьской революции».
Руководство студии «Леннаучфильм», видимо, не вполне вникло в содержание предложенного сценария, ухватившись за саму тему: приближался полувековой юбилей Октябрьской революции, вся страна готовила трудовые подарки к этой дате, работники культурного фронта – в числе первых. Сценарий запустили в производство. Фильм решено было назвать «Последние часы Временного правительства».
Бежит матрос, бежит солдат…
Мифы о том, как в 1917 году большевики захватили власть, в массовое сознание советских людей входили даже не столько усилиями историков, хотя конъюнктурщиков среди них хватало, сколько все тех же кинематографистов. Например, сцены штурма Зимнего дворца из фильма Сергея Эйзенштейна «Октябрь», тиражированные в других лентах и телепередачах, люди часто воспринимали как документальные кадры.
Вот ведь странно, в тот год, когда Игнатов снимал свой фильм, я был еще то ли октябренком, то ли пионером, и сегодня, спустя пятьдесят лет, просматривая «Последние часы…», я непрерывно повторял всплывшие в памяти строчки:
Мы видим город Петроград
В семнадцатом году:
Бежит матрос, бежит солдат,
Стреляют на ходу.
Рабочий тащит пулемет.
Сейчас он вступит в бой.
Висит плакат: «Долой господ!
Помещиков долой!»
Боже ты мой, пятьдесят лет назад учил в школе, а так въелось в память! Кто же это написал? Ну да, Сергей Михалков, «В музее Ленина»…
– Наверное, до начала работы над фильмом у меня были такие же представления о событиях 25 октября, что и у большинства советских людей: героический штурм Зимнего, выстрел «Авроры», женский батальон, юнкера, Керенский в платье и так далее, – вспоминает Михаил Дмитриевич Игнатов. – А в процессе работы над фильмом для меня стало открытием, что все было не так. Сотрудники Эрмитажа, которые меня консультировали, рассказывали порой удивительные подробности. Научным консультантом у нас был Павел Филиппович Губчевский, и он рассказал мне, что в свое время он снимался у Эйзенштейна в фильме «Октябрь» и предупреждал режиссера, что ничего такого, что тот снимает, на самом деле не было. Объяснял ему, что парадная Иорданская лестница во дворце вела в лазарет, и штурмующие по этой лестнице не бежали, их там и вовсе не было в ту ночь. Но Эйзенштейн только отмахивался: дескать, это не имеет значения, у нас фильм художественный, мы хотим показать размах, величие события.
Из рукописи книги «Переворот»:
«Павел Филиппович Губчевский, один из консультантов нашего фильма, рассказывал мне, что через несколько дней после так называемого «штурма» в Зимнем дворце работала специальная комиссия по подсчету убытков от его последствий, и выяснилось, что дворец был разграблен штурмовавшими на четыре миллиона золотых рублей. В каком состоянии оказались залы дворца после штурма – это мы частично показали в фильме монтажом фотографий, снятых участниками той самой Комиссии по подсчету убытков от штурма».
– Сохранилось довольно много кино- и фотодокументов о тех событиях, – рассказывает Михаил Дмитриевич. – Вот эти баррикады из дров, которые строили защитники Зимнего дворца, они подлинные, снимали их фотографы из Скобелевского комитета. В основном – на фото, а кинокадры их попросил снять Джон Рид, заплатил им долларами. Мне в Красногорском архиве кинофотодокументов сделали копии этих материалов. Другие материалы я брал в музее революции в бывшем особняке Кшесинской…
Помимо фотографий комнат и залов Зимнего дворца, разгромленных солдатами и матросами после «штурма», бойцов женского батальона, юнкеров, в качестве изобразительного ряда Михаил Игнатов ввел в фильм подлинные кино- и фотодокументы с Керенским и членами его правительства.
Надо сказать, что это сейчас появление портретов министров Временного правительства на экране или страницах изданий кажется само собой разумеющимся. А полвека назад в стране советов их знали в основном по карикатурам, если знали вообще. Включение подлинных портретов министров-капиталистов «с человеческим лицом» в изобразительный ряд фильма о революции было по тем временам шагом неординарным. Тем более, что самих вождей революции (или переворота, если хотите) – большевиков во главе с Лениным, в фильме не оказалось. А напрасно…
Неправильные акценты
Когда работа над фильмом была закончена, настала пора сдачи картины в длинной череде различных инстанций.
– Система сдачи была многоступенчатой, — рассказывает Михаил Дмитриевич. – Первая ступень – студия, вторая – обком партии, третья – республиканский кинокомитет, четвертая – всесоюзный. После этого Главлит, цензура. И только потом – комитет по выдаче разрешений на прокат фильмов. И в каждой из этих инстанций могли потребовать что-то вырезать, что-то переставить, переделать. То одни кадры выбрасываешь, то другие. И так помногу раз.
Михаил Игнатов переделывал «Последние часы…» шесть раз. Весь этот кафкианский процесс сдачи и бесконечных обсуждений фильма в различных инстанциях он записывал в блокнот, как булгаковский Левий Матвей в свой пергамент. Сегодня с хитрой улыбкой вспоминает: «Вынимал блокнот и самым нахальным образом стенографировал все, что там говорилось». Эти записи, как и дневники тех лет, Игнатов сохранил и теперь дал им вторую жизнь на страницах своей книги «Переворот».
Из рукописи книги «Переворот»:
«16 ноября 1967 г. Ленинград. Просмотровый зал киностудии «Леннаучфильм». Зал переполнен. Атмосфера в зале как перед заседанием суда по какому-нибудь скандальному делу.
Двадцатиминутный просмотр фильма проходил в полной тишине… Когда в зале зажегся свет, я посмотрел на директора студии Всеволода Алексеевича Потаповича, сидевшего недалеко от меня. Он казался оцепеневшим. Лицо его было покрыто багрово-фиолетовыми пятнами, нос покраснел как после мороза, нижняя губа отвисла, а глаза его блуждали в поисках «громоотвода», на что можно было бы направить накопившийся гнев. Его взгляд уперся в меня.
– Иг-ги-игнатов, что это та-такое?! — заикаясь от гнева прорычал директор. — В картине неправильно расставлены акценты, не с наших позиций. Мы, кинематографисты – партийные пропагандисты, и наши картины должны быть партийно тенденциозны. Каждый наш фильм — это партийная пропаганда! А иначе зачем бы государству тратить деньги на производство фильмов?! Мы за объективную, но партийно-тенденциозную истину. За 50 лет у народа устоялись взгляды на события 17-го года, и вдруг мы спохватываемся, — оказывается, события эти происходили совсем не так, оказывается, вроде бы и штурма-то не было! Залпа «Авроры» не было! А что же тогда было?! Вот и возникает вопрос: надо ли разрушать эти легенды? По-моему, не надо. Вот лично я хочу, чтобы будущие поколения молодых людей воспитывались на героических легендах о штурме Зимнего и залпе «Авроры», чтобы они находились под впечатлением и во власти таких патриотических легенд».
Уже после первого просмотра и обсуждения авторам фильма стало ясно, что их детищу будет очень непросто пробиться на экран сквозь частокол, а порой и бетонную стену идеологических установок и догм. Сколько бы ни доказывали историки-сценаристы Старцев и Семанов, что все события 25 октября 1917 года показаны и поданы в фильме на основе исторических фактов, подтвержденных документами и мемуарами участников, нападки на авторов фильма были все те же:
«Надо ли вообще показывать в фильме министров Временного правительства? Какой смысл нам воскрешать их, тем более в год юбилея?»
«Члены Временного правительства показаны в фильме объективистски: лица у министров на фотографиях самые обычные, вполне людские и не вызывают иронического отношения к ним; сидят они себе мирно и ждут, когда же их, наконец, арестуют и уведут в Петропавловскую крепость. В картине надо четче показать наше отношение к ним: надо высмеять их!»
«Надо ли показывать в фильме, что женский батальон сбежал, что казаки ушли, что юнкеров осталось совсем мало? Надо ли говорить об этом с экрана? Такое копанье в мелочах — это объективистский взгляд, позиция буржуазных историков и художников на социальные явления. А нам, советским патриотам, следует быть по-большевистски тенденциозными, придерживаться партийной точки зрения».
«Надо ли показывать погром во дворце после штурма? Все это выглядит насмешкой над большевиками и участниками штурма Зимнего. Надо правильно ставить акценты».
Поколению, не жившему в Советском Союзе, эти высказывания, приведенные в книге «Переворот», могут показаться каким-то полным бредом. Но полвека назад не только кинематографисты, но и писатели, художники, люди театра жили именно под таким партийным прессом. Выстоять и сохранить себя под этим прессом удавалось немногим.
Из рукописи книги «Переворот»:
«7 марта 1968 г. Целый день занимался перемонтажом своего обреченного фильма. Выбросил более двухсот метров изображения. В картине осталось полторы части. Такое впечатление, как будто отрезаю куски мяса от собственного тела. От такого занятия удовлетворение может получать только мазохист».
Другое время
«Мазохистские» манипуляции с монтажом фильма продолжались до весны 1968 года, когда и юбилейный раж в стране по поводу 50-летия «Великого Октября» пошел на убыль, и авторам «Последних часов…» бороться с идеологической машиной стало уже бессмысленно. Фильм так и не получил прокатного удостоверения и на долгие годы «лег на полку».
Прокатное удостоверение на опальный фильм Михаилу Игнатову выдали только 14 декабря 1989 года. Сегодня фильм «Последние часы Временного правительства» показывать широкой аудитории уже нет смысла. О событиях 1917 года издано море книг и статей, сняты десятки фильмов без всяких цензурных преград и идеологических штампов. Михаил Дмитриевич Игнатов это прекрасно понимает. В рукописи его книги воспоминаний есть такие строки: «Более чем двадцатилетний опыт работы в документальном кино привел меня к убеждению, что события, происходящие в процессе производства и сдачи фильмов в многочисленных цензурных инстанциях, всегда гораздо более драматичные, интригующие и интересные, нежели сам фильм».
Любопытно, что интригующие моменты сопровождают уже забытый фильм и по сию пору. В 2014 году вышла книга известного питерского историка Льва Лурье «Без Москвы». В ней я нашел упоминание, что документалист, снимавший фильм «Последние часы…», уже после перестройки получил за него гран-при в Соединенных Штатах. Причем документалистом этим назван …режиссер Борис Николаев.
– Я такого режиссера не знаю, он никогда на «Леннаучфильме» не работал, – удивляется Игнатов. – Может, кто-то присвоил себе мое авторство, может, это какая-то ошибка. Разбираться в этом я уже не буду…
Сегодня Михаил Дмитриевич живет совсем другими заботами. 6 октября ему исполнилось 87 лет. Надо подготовить к изданию книгу воспоминаний; надо решить вопрос организации в Сыктывкаре музея неподцензурной культуры, в основе которого могла бы быть огромная игнатовская коллекция самиздата и нонконформистской живописи. А еще – осуществить давнюю мечту, созвать съезд представителей многочисленного рода Игнатовых, берущего начало в коми селе Помоздино. И еще много чего надо успеть сделать. А с мифами советской эпохи он давно уже простился – полвека назад, задолго до того, как эта эпоха закончилась…
Евгений ХЛЫБОВ
Семанов Сергей Николаевич (1934-2011), автор сценария фильма «Последние часы…»
Советский и российский историк, писатель, литературовед, публицист.
В 1951 году С.Семанов поступил на истфак Ленинградского госуниверситета. Еще до окончания курса в мае 1956 года был направлен заведующим отделом пропаганды Петроградского райкома комсомола. Через 1,5 года перешел на работу в Архивное управление Ленинградской области, поступил в аспирантуру Института истории Академии наук, в 1964 году защитил кандидатскую диссертацию.
Успешно продвигаясь по карьерной лестнице, будучи членом КПСС, Семанов-историк придерживался взглядов, совершенно противоположных официальной науке и идеологии. М.Игнатов в своих воспоминаниях пишет, что С.Семанов считал монархический строй для России «самым оптимальным вариантом». В 1969 году С.Семанов записал в своем дневнике: «Я уже лет 10 жду, когда падет сов[етская] власть». Разумеется, публично своих взглядов он нигде не афишировал.
В конце 1960-х годов С.Семанов переехал из Ленинграда в Москву, где стал заведующим редакцией популярной книжной серии «Жизнь замечательных людей» в издательстве «Молодая гвардия». В этой серии вышли и две его книги– об адмирале Макарове и генерале Брусилове. В 1976 году Семанов становится главным редактором популярного журнала «Человек и закон». Уже в то время по своим взглядам он примыкает к «правому», антилиберальному крылу советских диссидентов, публикует в журнале материалы, не соответствующие политической конъюнктуре, собирает и распространяет самиздат. В апреле 1981 года по записке Ю. Андропова «Об антисоветской деятельности Семанова С.Н.» в Политбюро ЦК КПСС снят с поста редактора, поставлен под надзор с запрещением работать и печататься.
В 1990-е годы С.Семанов был постоянным автором журнала «Наш современник», газеты «Завтра» и журнала «Вопросы национализма». Правление Ельцина и либералов он не принял и яростно критиковал.
С.Семанов оставил богатое книжное наследие. Он автор биографий Александра II, Махно, Сталина, Брежнева, Андропова, ряда исследований о русской революции, творчестве Михаила Шолохова.
Старцев Виталий Иванович (1931- 2000), автор сценария фильма «Последние часы…».
Советский и российский историк, доктор наук, член-корреспондент РАО, специалист по истории России начала XX века.
Закончив юридический факультет Ленинградского университета в 1954 году, В. Старцев работал в Государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства Ленинградской области, в Ленинградском отделении Института истории (ЛОИИ) АН СССР, преподавал в ЛГПИ им. А. И. Герцена.
В.Старцев стал одним из создателей и активных участников так называемой «ленинградской школы историков революции», сформировавшейся в ЛОИИ в конце 1960-х годов. О том времени Сергей Семанов, друг и единомышленник Старцева, позже вспоминал: «Мы ненавидели «марксистско-ленинскую науку», которая вовсе и не была наукой, но этим наша «антисоветчина» и исчерпывалась. Мы со Старцевым несколько раз выступали в знаменитом тогда «Новом мире» А. Твардовского, в пух и прах разнося халтурщиков, подвизавшихся вокруг кормушки истории рабочего класса или комсомола. За это нас бранили в газетах, включая столичные, но мы не робели — даже гордились этим».
В начале 1980-х годов из-за разногласий с новым руководством ЛОИИ В.Старцев ушел из института. Заведовал кафедрой истории СССР ЛГПИ им. А. И. Герцена. В конце 90-х работал профессором кафедры истории Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов, одновременно с марта 1998 по июнь 2000 года по совместительству был профессором Санкт-Петербургского государственного университета.
В.Старцев ситается признанным авторитетом по истории революции 1917 года. Уже в 1960-х годах он старался, насколько это было возможно, основываться на базе объективного изучения исторических источников, а не на догматической историко-партийной традиции.
Автор книг «Штурм Зимнего», «Революция и власть», «Тайны русских масонов», «Немецкие деньги и русская революция» и целого ряда других, множества статей по истории русской революции.
Игнатов Михаил Дмитриевич, режиссер фильма «Последние часы…»
В 1966-1986 годах — режиссер-постановщик документальных и научно-популярных фильмов на киностудии «Леннаучфильм».
Уже до прихода в кинематограф Михаилу Игнатову достались суровые жизненные испытания. Родился он в 1931 году в деревне Сордйыв Усть-Куломского района Коми АССР. Отца и мать в 1935 году раскулачили, их жилой дом и все имущество конфисковали.
Подростком Михаил Игнатов работал в колхозе, и в 1947 году по обвинению в краже зерна был осужден на два года. Срок отбывал на Урале – в колонии для малолетних преступников, затем – во «взрослом» лагере для политзаключенных . После освобождения работал слесарем на сажевом заводе, шахтером на Донбассе. Несмотря на столь суровые испытания в детстве и юности, М.Игнатов сумел получить не только среднее образование в вечерней школе, но и два высших. Сначала отучился в Донецком индустриальном институте и поработал инженером на шахтах, а потом, увлекшись киносъемкой, поступил на режиссерский факультет ВГИКа. Этот престижный вуз М.Игнатов закончил с красным дипломом и был направлен на работу в Ленинград, на «Леннаучфильм».
В городе на Неве Михаил Игнатов общается и дружит с диссидентами А.Синявским и Ю.Даниэлем, поэтом И.Бродским, художником-авангардистом А.Крынским, фотохудожником В.Сычевым и многими другими известными впоследствии представителями опальной питерской интеллигенции.
После выхода на пенсию М.Игнатов занимается краеведческими и научными исследованиями в области финно-угорской ономастики. Организует в Санкт-Петербурге коми землячество «Неватас». Переехав в Сыктывкар, создает Коми генеалогическое общество «Ордпу» («Родовое древо»), становится членом общественной редколлегии республиканского мартиролога «Покаяние». Пишет научные статьи и автобиографические книги. Предметы старины и произведения нонконформистского искусства из его коллекции выставлялись в Национальной галерее Республики Коми.
Вы также можете просмотреть полную версию публикации в формате PDF
(С) «Регион» 10/2017
