Драма над тайгой

Подробности об удивительном случае угона самолета в 1947 году собрали и обнародовали сотрудник Национального архива Республики Коми Ирина Букина и журналист газеты «Республика» Анна Сивкова. Их материал-расследование был опубликован в историко-краеведческом приложении «Дым отечества» к газете «Республика» в 2002 году.

Останки самолета С-2, обнаруженные в Пермской области в 1948 году.

В 1947 году в Коми республике произошел единственный за всю историю случай угона самолета

Жизнь ежедневно преподносит новости о различных экстремальных ситуациях, катастрофах, терактах. Складывается впечатление, что с каждым годом их становится все больше. На их фоне прошлое многими воспринимается как относительно безоблачная, тихая, спокойная пора. Бесспорно, раньше чрезвычайные ситуации случались гораздо реже. Но они происходили во все времена. Просто их не предавали огласке. Многие документы из нашей недавней истории, связанные со всякого рода ЧП, до сих пор хранятся в архивах под грифом «секретно». Одна из таких папок, попавшая в фонды Национального архива Республики Коми и не так давно рассекреченная, стала отправной точкой для журналистского расследования.

Пропажа С-2

28 августа 1947 года Усть-Кулом всполошился. Первым забил тревогу начальник местного аэропорта Попов. Вечером 28 августа вышестоящему начальству он доложил, что в 10.00 на патрулирование района в сторону села Усть-Нем вылетел самолет С-2, который обратно не вернулся.

6 сентября на стол заместителя министра МВД Коми АССР Фальшина легла докладная записка, в которой подробно излагались обстоятельства пропажи самолета, который к тому времени так и не был найден.

Заместитель командира сыктывкарского отдельного авиаотряда ГВФ Лущенко сообщил в МВД следующее. 27 августа 1947 года пилот авиаотряда Меньшуткин и летчик-наблюдатель «Лесавиа» Григорьев должны были совершить полет из Усть-Кулома в Усть-Нем, посмотреть за обстановкой в лесных массивах района, а заодно перевезти бухгалтера ОРСа Усть-Немского леспромхоза. Из-за плохих метеоусловий полет был перенесен на утро 28 августа. Вечером 27-го летнаб Григорьев сообщил Меньшуткину, что хоздоговорной полет до Усть-Нема переносится на вторую половину дня, а утром они сделают еще один патрульный полет. Слетают через Керчомъю до Усть-Нема и обратно. Григорьев предупредил пилота, что возьмет с собой в полет невесту Валю Володько. Сказал, что, мол, в магазине Усть-Немского леспромхоза присмотрел для нее зимнее пальто, хочет чтоб она его померяла. На том и разошлись.

Утром следующего дня, заправившись 125-ю килограммами авиабензина и 18-ю килограммами авиамасла, самолет С-2 взмыл в воздух. На его борту находились трое: Меньшуткин, Григорьев и Володько. Ничего подозрительного провожавшие борт начальник аэропорта и техник-механик не заметили. Женщина была легко одета, даже головной убор с собой не прихватила. Судя по всему, полет обещал быть недолгим.

Но самолет как в воду канул.

Василий Меньшуткин.

Первая версия

В течение недели после пропажи борта «СССР К-1248» руководство сыктывкарского авиаотряда предпринимало некоторые усилия по поиску самолета. Пилоты Фадеев и Прянишников вылетали по различным маршрутам, по которым мог и должен был следовать пропавший С-2. В Усть-Неме и Ындине они производили посадку, расспрашивали местных жителей. Как оказалось, многие видели летящий низко над землей днем 28 августа самолет. Некоторые из свидетелей заметили, что, долетев до деревни Парч, самолет развернулся и полетел в обратном направлении. Затем появился вновь, перелетел на левый берег Вычегды и скрылся за лесом в южном направлении. Жители деревни Канава и поселка Ындин видели, как между 12 и 13 часами над ними в южном направлении пролетал самолет.

Из расспросов работников ОРСа Усть-Немского леспромхоза проводившие служебное расследование авиаторы выяснили, что никакой договоренности о покупке пальто Григорьевым для Володько не было. Как не было в магазине и зимних пальто.

Без лишних усилий удалось установить и характер взаимоотношений между летнабом Григорьевым и старшей сестрой райбольницы Володько. Он изо всех сил добивался руки и сердца своей возлюбленной. Она же, похоже, водила его за нос, все просьбы выйти замуж отвергала. Из этого и родилась первая версия угона самолета. «Григорьев, будучи безнадежно влюбленным, обманным путем пригласил ее на самолет с целью принудить ее в воздухе выйти за него замуж и, применяя оружие для острастки, случайно выстрелил и убил ее. Чтобы скрыть следы преступления, Григорьев выбросил труп и силой оружия принудил пилота лететь в юго-восточном направлении, в сторону Соликамска, к железнодорожной магистрали, где после посадки на случайную площадку убил пилота, сжег самолет и сам скрылся», – это вывод заместителя командира сыктывкарского авиаотряда Лущенко, сделанный по горячим следам.

Во все соседние области ушли депеши с подробными приметами пропавшего самолета. Уже вскоре к его поиску подключились органы Министерства государственной безопасности. Курировало поиск МГБ СССР.

Смерть пилота

Версия об убийстве в воздухе Валентины Володько возникла не на пустом месте. Во время сбора свидетельских показаний многие жители деревни Парч рассказывали о том, как с высоты где-то около 200-300 метров от кружащего самолета отделилось что-то, похожее на человека, и упало в лес в 3-4 километрах от деревни. После пропажи борта в окрестностях Парча были организованы поиски. Но тогда ничего найти не удалось.

«Нечто, похожее на человека», на самом деле оказалось человеком. Здешний житель Михаил Попов в середине сентября недалеко от Парча собирал грибы. В местечке «Керес ув ты бок» он наткнулся на труп мужчины. Человек, судя по всему, на краю болота уже пролежал изрядно. На нем было защитного цвета пальто и шлем пилота. Попов сообщил о находке в сельсовет. Вскоре сюда явились милиционер с понятыми. Труп привезли сначала в деревню, а оттуда – в Сыктывкар. Найденные в карманах погибшего документы не оставляли сомнений. Это был пилот Василий Меньшуткин.

Судебно-медицинское вскрытие установило причину смерти. Пилот был убит выстрелом в голову.

Услышав этот рассказ, закончившийся убийством в воздухе, даже опытные пилоты не скрывают удивления. Удивляться есть чему. Самолет С-2 похож по конструкции на более известный ПО-2. Такой же маленький. Требовались недюжинное хладнокровие и ловкость, чтобы, застрелив находившегося за штурвалом пилота, занять его место, выбросить труп, при этом не потерять управление и не врезаться в землю. По всему видать, случившееся в воздухе Григорьев просчитал наперед, исключив все оплошности.

Был и еще один факт, говоривший в пользу такой подготовки. С собой в полет летнаб прихватил не только пистолет системы Коровина, который постоянно носил, но и мелкокалиберную винтовку, которую на время попросил у школьного военрука.

Вообще-то, летнаб – лицо гражданское, и иметь при себе оружие никакой надобности ему не было. Тем не менее оружием он обзавелся. Как? Каким образом?

Это было недавно…

Эта давняя история в Усть-Куломском районе, оказывается, до сих пор на слуху. В свое время она произвела очень сильное впечатление на здешних жителей. Об этом в течение нескольких лет говорил и спорил весь район. История обросла домыслами, преувеличениями, ведь получить официальную информацию люди не смогли до сих пор. Устькуломцы были поражены не только страшной трагедией, приключившейся здесь. Они удивлялись: люди из пропавшего самолета жили рядом с ними, бок о бок, ни в чем предосудительном замечены не были, а тут такое…

Редактор усть-куломской районной газеты «Парма гор» Николай Лютоев тоже слышал про угон самолета. Об этом ему уже давненько рассказывал сын квартирной хозяйки в Усть-Куломе, который дружил с летнабом Григорьевым. Он говорил, что часто захаживал к Федору (так звали Григорьева), у которого всегда водились и деньги, и выпивка. Летнаб снимал комнату у пожилой женщины, всегда вовремя расплачивался за постой. Еще отлично играл на баяне, на звуки которого, словно пчелы на мед, слетались усть-куломские девушки. Редактор районки несколько лет назад вспомнил об этом и опубликовал в своей газете небольшую заметку.

В ответ на нее хлынул поток писем. Наконец-то люди могли поделиться впечатлениями и деталями этого чрезвычайного происшествия. В «Парма гор» в 1998 году друг за другом вышли несколько подборок читательских отзывов. К примеру, один из жителей поселка Смолянка сообщил, что видел падающего человека в бинокль, будучи на рыбалке недалеко от Парча. Нашлись и понятые, присутствовавшие в лесу при опознании погибшего пилота.

В том, что интерес к этой истории в Усть-Куломе не пропал, мы убедились сами, встретившись с некоторыми из старожилов села.

Он и она

Николай Яковлевич Охапкин хорошо знал Федора Григорьева. Тот как раз и жил у его бабушки. Приехал летчик в Усть-Кулом вскоре после войны. Управление «Лесавиа» находилось в Аджероме. В обязанности летнаба входило инспектирование на самолете лесных массивов. Самолеты прилетали из Сыктывкара, он совместно с пилотом облетал район и возвращался в Усть-Кулом.

Какими ветрами русского летчика из Омска занесло в захолустное село, Николай Охапкин не знает. У Григорьева хранился фотоальбом, который, бывая у бабушки, Николай изредка перелистывал. В нем были наклеены фотографии фронтовых друзей-летчиков бабкиного постояльца и его самого.

Федор Григорьев хорошо играл на баяне. Чаще всего слушательницей задушевных мелодий, наигрываемых летнабом, была Валя Володько. Судя по бабушкиным замечаниям, отношения между молодыми складывались не просто. Однажды Григорьев уговорил-таки пойти Валентину в загс. Там попросили предъявить паспорта. А Валя взяла да и сказала: «Ой, а я забыла свой паспорт дома». На что изменившийся в лице кавалер процедил: «Я тебе это еще припомню».

Несмотря на то что в Усть-Куломе Григорьев прожил недолго, он успел стать своим для многих руководителей. Дружил и со здешними милицейскими начальниками. Через них же обзавелся пистолетом и патронами к нему. Говорил, что случаются вынужденные посадки, может напасть зверье.

Валентину Володько хорошо помнит Анастасия Александровна Булышева. Семья Володько приехала в Усть-Кулом из глухого поселка Ындин. Родители трех сестер были спецпереселенцами, в 30-е годы попали в Коми край из Белоруссии. Как-то сумели выжить, а детям дать образование. Старшая из сестер была трактористкой, а две младшие выучились на медсестер.

Валентина в 1947 году исполняла в райбольнице обязанности старшей медсестры, а Анастасия была медсестрой палатной. Приезжая сестричка была бойкой на язык, любила шутки и смех. Все в больнице знали и про ее ухажера. У райбольницы был свой сенокосный участок, куда всей больницей ходили ставить сено. Несколько раз в разгар сенокосной страды в небе появлялся смолет. Сделав несколько кругов над лугами, он резко снижался, чуть не касаясь земли, затем стремительно взмывал в небо. Все знали, что это перед старшей медсестрой показывает свою удаль ее жених-летчик.

Исчезновение Вали, а затем и известие о гибели всех, кто ее знал, сильно взволновало. Коллег и главврача больницы много раз вызывали на допросы. Наверное, не оставляли в покое и близких медсестры. Вскоре после случившегося семья Володько спешно собралась и покинула Усть-Кулом. Больше о них здесь никто никогда ничего не слышал.

Федор Григорьев.

Валентина Володько (слева).

Здравствуй, Кужба, и прощай!

Погибший пилот Василий Иванович Меньшуткин был свой, местный. В деревне Малая Кужба, где он родился в 1922 году, сейчас живет его племянник Николай Алексеевич Тарабукин. А в Усть-Куломе другой племянник – Анатолий Александрович Тарабукин. Они и рассказали, что их дядя – брат отца – был внебрачным ребенком. За это и наградили его в загсе нездешней фамилией Меньшуткин.

Рос Василий впроголодь. Но до знаний был охоч сильно. После семилетки окончил сельскохозяйственную школу в Ульяново, вышел зоотехником. А перед самой войной стал курсантом Серпуховского летного училища. Диплом летчика получил в Павлодаре в разгар войны. Успел и повоевать, летал на тяжелых бомбардировщиках.

После войны вернулся на родину, устроился работать в сыктывкарский аэропорт. Женился, в 1947 году сын родился. Часто по делам службы наведывался в родной район. Пролетая над Кужбой, всегда делал несколько кругов. Все знали, что это Вася летит.

Незадолго до трагической гибели за стахановскую безаварийную работу молодой пилот был представлен к Почетной грамоте Верховного Совета Коми АССР.

Сын Анатолий даже не успел запомнить лицо отца. Похоронили его в Сыктывкаре, очень торжественно, с духовым оркестром. Спустя годы жена погибшего пилота Екатерина вышла замуж. Но вскоре жизнь ее оборвалась. Трагически, как и у мужа. Поехала по делам в Москву, там попала в автокатастрофу, погибла.

Анатолий Меньшуткин сейчас живет в Мурманске, работает в траулерном флоте.

«Василий Иванович Меньшуткин – один из первых коми летчиков. А ведь забыт, никто о нем и не помнит. Хоть бы в каком музее фотографии его показать, рассказать», – вслух помечтал редактор газеты «Парма гор» Николай Лютоев, проникшись трагической судьбой летчика, которому прожить суждено было всего 25 лет.

Воздух – дом родной

Нехватка летно-технических кадров остро стояла перед республикой и в довоенные годы, а в годы войны и после нее обострилась еще больше. Свои, местные кадры, были наперечет. Добровольцев подобру-поздорову приехать работать на Север было немного. В 20-30-е годы дело спасали заключенные летчики, прокладывавшие над республикой первые воздушные трассы.

Документы, хранящиеся в Национальном архиве, красноречиво показывают, как обстояла летная работа в Сыктывкарском аэропорту в первые послевоенные годы. В 1947 году самолетно-моторный парк насчитывал 21 самолет С-2, из которых восемь стояли неисправные, из четырех самолетов типа СП – два, а из трех ПО-2 – один тоже не были пригодны для эксплуатации. Даже для обслуживания исправных бортов не хватало четверых техников и трех мотористов.

Но комиссия государственного управления воздушного флота, работавшая в Сыктывкаре в 1947 году, особо отметила не это, а то, что «полеты на аэродроме Сыктывкар ничем не узаконены, пилоты могут летать как кому вздумается, на аэродроме во время полетов пасется скот, нет ни ракет, ни ракетниц, в нарядах не указывается целевое назначение полетов…» и т.д., и т.п.

В 1948 году командир сыктывкарского авиаотряда Неезжалый, видимо, по приказанию свыше составил список командно-начальствующего состава аэропорта, находившихся в годы войны в плену. Сюда вошли многие пилоты и авиатехники отряда. Все они, несложно догадаться, попали в Коми не по своей воле. Многие из них искупили свою вину, работали на совесть. Но летчики даже среди собратьев-военных всегда слыли «белой костью», были на особом счету. Это развязывало им руки, вернее – крылья. Как тут не вспомнить легендарного Валерия Чкалова, устраивавшего показательные полеты под мостом и другие небезопасные трюки.

В небе над Коми республикой летчики 40-х годов тоже вовсю демонстрировали свое лихачество. Упоминавшаяся уже комиссия управления воздушного флота в числе прочих «героев неба» называет командира звена Сурова, который в День воздушного флота прямо над аэропортом Котласа на глазах изумленной публики производил боевые развороты, перевороты, петли и даже… пикировки на здание аэровокзала.

Красноречивый пример из этой же оперы в своих воспоминаниях приводит бывший Председатель Президиума Верховного Совета и Совета Министров Коми АССР Зосима Панев.

В первые дни войны на самолете У-2 он вылетел из Сыктывкара в Удорский район. Где-то на самой серединке пути самолет вдруг резко спикировал вниз. Ошеломленный пассажир увидел бегущих у кромки леса лосей. Летчик стал палить по ним из пистолета, но каждый раз промахивался. Все остальное происходило как в дурном сне. Очнуться заставила тишина. Самолет стоял на краю реки, пилот лежал неподвижно рядом. Чуть позже выяснилось, что летчик до вылета выпил с приятелем бутылку водки, а в полет захватил еще и бутылку спирта, которую в пути осушил. Как удалось посадить самолет, у которого кончилось горючее, он не помнил. К счастью, незапланированная посадка произошла рядом с райцентром, летчик и пассажир легко отделались.

В свете рассказанного становятся понятны и некоторые причины, повлекшие за собой преступления, совершенные Григорьевым. Начальник Усть-Куломского аэропорта Попов имел все основания не дать разрешение на непредусмотренный расписанием вылет. Но о своих служебных обязанностях в то утро он напрочь забыл. За это был подвергнут дисциплинарному наказанию, уволен с должности начальника аэропорта. В Усть-Куломе рассказали, что несколько лет спустя после случившегося ему пришло письмо от летнаба Григорьева, в котором тот просил прощения, что по его вине он лишился начальственной должности.

Небо над головой

Исчезнувший самолет был обнаружен в середине апреля 1948 года. Его нашли в молодом березняке возле деревни Кондас Молотовской (ныне Пермской) области. Двое местных жителей, первыми увидевшие развороченный самолет, сообщили о находке в милицию. 16 апреля на место происшествия выехала милицейская комиссия.

Самолет врезался в землю, был прогнут, тем не менее винт оставался цел, а шасси касалось земли. Более всего пострадала задняя часть самолета. После вскрытия бензобака стала понятна причина столь не мягкой посадки. Горючего оставалось не более полукилограмма, а масла в баке было всего сантиметров на 20.

Прибывшая в лес комиссия рядом с самолетом обнаружила останки человека. Это была женщина. Она лежала рядом с самолетом, на спине. Вокруг были разбросаны женские вещи. Возле самолета милиционеры подобрали и обрывок газеты «За новый Север» – органа Коми обкома и Сыктывкарского горкома ВКП(б).

В городе Березники Пермской области была проведена судебно-медицинская экспертиза. Она установила, что смерть неизвестной женщины наступила от выстрела в голову.

Вскоре была установлена и ее личность – Валентина Антоновна Володько.

Преступление и наказание

«Принятыми раскопками снега около самолета обнаружить труп пилота не удалось» – так записано в протоколе осмотра места возле разбившегося самолета. Видимо, уже вскоре искать беглеца под снегом перестали. Отвинченные в кабине самолета часы, исчезнувшие документы и оружие – все говорило о том, что пилот скрылся.

Далеко ли можно убежать из дремучего леса, где на каждом шагу подстерегает опасность? Но даже если выберешься отсюда, куда пойдешь, коль ты объявлен во всесоюзный розыск? Многим в Усть-Куломе запомнился цепкий, пронизывающий взгляд летнаба Григорьева. Он выдавал что-то мстительное, недоброе, глубоко затаенное. Не слишком приятное впечатление производит летчик и на сохранившихся фотографиях. Кто он, что было за его плечами до Усть-Кулома, изменили ли его трагические обстоятельства, связанные с бегством отсюда? Похоже, на эти вопросы ответа уже не получить.

В Усть-Куломе уже никто не надеялся узнать новых подробностей о громком деле, когда два года спустя несколько человек получили повестки в суд. Суд по воспоминаниям состоялся в Аджероме Корткеросского района, где базировалась «Лесавиа». Сюда и был доставлен Федор Григорьев.

Его арестовали в Донбассе. До этого он зачем-то побывал в Белоруссии, откуда была родом Валентина Володько. В Донбассе, видимо, по подложным документам устроился работать на шахту. Свидетелям детали его опознания и ареста выкладывать не стали.

Суд вынес приговор – 20 лет лишения свободы. Это был потолок, расстрел в послевоенном советском законодательстве для убийц не был предусмотрен. Григорьев вел себя на суде хладнокровно. Позже дошли известия, что срок он отбывает в мурманском направлении, руководит художественной самодеятельностью, играет на баяне. И имеет все шансы освободиться досрочно.

Ирина БУКИНА,

сотрудник Национального архива Республики Коми,

Анна Сивкова, корр. «Республики».

(«Дым Отечества», 25 мая 2002 г.)