Юрий Никифоров. Через все ступени

Работа на ТВ глазами телеоператора

ГТРК «Коми Гор», как и всему телевидению в Коми, в июле 2019 года исполняется 55 лет. 45 из них здесь работает один из самых опытных и уважаемых в регионе телеоператоров Юрий Никифоров. Оставаясь за кадром телепередач и новостных сюжетов, он прекрасно знает «кухню» телевидения, о которой и поведал «Региону».

Без конкуренции и зависти

Как назвать коллектив, в котором проводят больше времени, чем с родными, а коллеги с женами, детьми и внуками вместе проводят праздники и даже отпуска? Только семьей. Именно так воспринимает «Коми Гор» его старейший оператор Юрий Никифоров. Порог телерадиокомпании он переступил 45 лет назад, чтобы остаться в ней на долгие годы. Отгулы и выходные он не любит, и даже в такие дни старается бывать на работе. Редкие больничные – мучение, а в отпусках он устает без любимого дела. В «Коми Гор» он такой не один. Творческие трудяги окружали его на протяжении всей карьеры. Многих сейчас принято называть «легендой» республиканского телевидения.

Юрий вспоминает, что в коллективе «Коми Гор» всегда понимали друг друга с полуслова.

– Занимали и одалживали деньги, ходили друг к другу в гости, вместе встречали Новый год, дружили. Дышали в такт, знали жен, невест, как дети учатся. Была у нас дача в Лемью, на выходные выделялся автобус, там мы катались на лыжах, устраивали пикники, – вспоминает он.

Общими были и переживания по поводу работы.

– Идет передача или спектакль, человек пять режиссеров стоят сзади, подсказывают, переживают, болеют: вот этот план сделай, этот… Мы болели друг за друга. Тогда у нас не было ни конкуренции, ни зависти, ни соперничества. Чувство локтя ощущалось и на летучках, когда устраивался «разбор полетов».

В 80-е годы Юрию Никифорову приходилось трудиться не только оператором, но и актером студийных спектаклей.

Естественный отбор

Сколько длится рабочий день оператора? Бывает, что и с девяти до шести, как у большинства трудящихся. А бывает, что и с шести до девяти. Поездки в глубинку, вечерние съемки, авралы и затяжные командировки. Это именно то, что сначала притягивает, потом затягивает и уже не отпускает до самой пенсии. А она у телевизионщиков весьма условная. Далеко за пенсионный возраст, например, перевалил трудовой стаж бессменной пары редактора и режиссера Татьяны Беловой и Нины Дорошиной: в прошлом году они отметили 55-летие работы в компании. Мэтр операторской работы Игорь Суров ушел на пенсию в 68 лет, его коллега Александр Пархачев – в 67, лицо компании Марина Филатова трудилась в компании до 66 лет, известный режиссер Нина Чадоромцева – до 65. И таких имен в «Коми Гор» – десятки.

– Спокойные дни у нас, конечно, бывают, но и тогда, прежде чем уйти домой, я обязательно поднимаюсь к новостийщикам узнать, нет ли чего-нибудь срочного. Если под вопросом – ждем сигнала, домой не уходим, – говорит Никифоров.

Оглядываясь на свой профессиональный путь, Юрий вспоминает, как на телевидении отбирали и взращивали специалистов. Вообще-то после армии 20-летний фотограф должен был приступить к работе в газете «Молодежь Севера». Фотографией он занимался с детства, а в армии, где снимал профессионально для гарнизонной газеты, решил связать с фото свою жизнь. Прежде чем устроиться на работу, уехал отдыхать в Крым и вместо двух недель загорал там три месяца. За это время «Молодежка» приняла на работу Юрия Осетрова, который впоследствии стал одним из лучших фотокорреспондентов в Коми. А Никифоров, вернувшись с черноморского побережья, понес свои фотографии на телестудию.

– Был очень серьезный отбор. Снимки потенциальных сотрудников отбирали маститые эксперты, среди которых Георгий Лисецкий, – вспоминает оператор.

Посмотрев фотографии Никифорова, гуру фото-, кино– и тележурналистики Георгий Евгеньевич Лисецкий заявил руководству: «Только он, других не вижу». Так Юрий Никифоров стал ассистентом оператора. И был им не один год, прежде чем автору талантливых снимков доверили камеру.

– Раньше, чтобы стать оператором, нужно было пройти все ступени ассистентской категории, начиная с третьей и кончая первой, которая уже относилась к съемочной категории, третья и вторая категории – только принести-унести штатив. Все мы начинали с этого, а в процессе учились. По десять лет в ассистентах сидели, – рассказывает он о телекухне советского периода. – А сейчас человек приходит – сразу оператор. Но талантливые ребята есть и сейчас, просто для развития таланта нужно время. И опыт.

С коллегами: Генрихом Скрябиным, Рудольфом Анпилоговым, Владимиром  Гильцендегером.

Важнейшее из искусств

Первые советские камеры были настолько тяжелыми, что их носили вдвоем. Это сейчас их буквально можно в карман положить, а запись идет на флэшку – и в неограниченном количестве. Тогда же, в 70-х, сюжеты снимали на пленку, каждый метр которой был на счету. С тех пор сменилось несколько поколений камер – от пленочных до цифровых.

– И кино было, и цветной ПТС «Лотос», ВХС, Бетакам, супер-ВХС, диски, флэшечные камеры, – перечисляет он аббревиатуры и марки агрегатов, благодаря которым на экране запечатлевается мгновенье. Однако сегодняшнюю манеру снимать старшее операторское поколение называет «поливалкой», вспоминая, что раньше каждый кадр был выверен не только благодаря мастерству оператора, но и из соображений экономии. Каждый метр пленки стоил денег: черно-белая – 8-10 копеек, цветная – 30 копеек – телевидение и тогда, и теперь было дорогим удовольствием. Из экономии некоторые сюжеты и вовсе снимались на фото.

Из уст опытных телевизионщиков часто можно слышать об «искусстве репортажа». Теперь как такового репортажа нет, утверждает наш собеседник, а есть много постановочных планов. – Вот он тут сидит, а ты там пройди, а теперь вот так встань и туда камеру переведи, – описывает Юрий нынешний процесс. – А чтобы репортаж снять, знаешь, как попасть надо – и по освещению, и по настроению. Многое зависит от света. Сейчас мне даже снится, что я снимаю по-старому. С фотографией – тоже не то. Снял – посмотрел – не понравилось, стер. А раньше пленку проявляешь, священнодействуешь, затылок ломит: ну, еще минуту, еще минуту, не дай Бог передержать. И вот вытаскиваешь – фиксаж, сушка, смотришь на свету – слава Богу, все идеально! До сих пор чувствую запах пленки и проявителя-закрепителя.

Фотография и кинематограф воспринимаются как искусство, а операторам, в свободное время творящим прекрасное-вечное, приходится и по стройкам лазать, и в коровники заглядывать.

– Так в этом-то и есть весь интерес. А что снимать – ботанический сад, что ли? А вот снимать строителей, людей труда – это сложно, – в сочетании ремесла и искусства Юрий Никифоров не видит противоречия. – Ты попробуй поймать его эмоцию. Вот кладет каменщик кирпич. Я его снимаю и размышляю: о чем же он думает сейчас? Снимаешь его крупным планом, стараясь понять, что у него в глазах, а прочитать там можно что угодно: от мата на эти кирпичи до философии. Я душу человека хочу понять, какой он. Какие люди нас окружают! Вот он замкнутый, а вот приглашает в гости – и открывается. Как бы это в кадр поместить, это зерно?

Правда, есть и рутинная работа – официоз. Официальные заседания, признается собеседник, снимать он не любит.

– Снимаешь иного заседающего и видишь, что у него такая скука в глазах… или две кружки пива. Они все в телефонах. А мне нужна искра в глазах. Поэтому рабочих больше люблю. Они все для меня герои. Еще люблю снимать жителей села, люблю глухие деревни, где живут неиспорченные люди. Они тебя встречают с теплом, какой-то наивностью и открытостью. Гости приехали – все на стол и душу нараспашку.

Для Юрия Никифорова «Коми Гор» всегда была родной семьей.

Мороз и волки

Сработаться с журналистом для оператора очень важно. Не всегда удается, но ты не должен показывать, если корреспондент что-то делает не так, считает Юрий. Надо очень тактично направлять его, чтобы не нарушить настрой, не поставить в неловкое положение.

– Бывает, молодой корреспондент «пляшет» на месте, переступает с ноги на ногу, а с ним вместе и герой. Сбивается кадр. Я останавливаю съемку и делаю вид, что надо поправить микрофон, а сам в это время разворачиваю их и возвращаю на место, – делится он секретами работы в тандеме. – Можно обговорить все в машине по дороге, но на съемках надо быть бережным к партнеру.

Лучшим в своей работе Никифоров считает время, когда он работал в паре с корифеем коми журналистики Анатолием Владимировичем Пошуменским, которого считает своим учителем.

– Это потрясающий человек! Он кадр не просто видел, он его затылком чувствовал. У нас был прекрасный тандем, когда ты чувствуешь, что чувствует он, а он тебе доверяет.

С тем временем связаны и самые экстремальные моменты работы оператора.

– Как-то с Пошуменским поехали снимать нефтянку. Нас привезли на буровую. В лощине поселок вахтовиков, вокруг вышки. Приехали – а там северное сияние, елки-палки, переливается, аж глаза слепит! Ну, не снимать же его с земли. Я полез на вышку. А мороз стоит градусов сорок! Долго снимал, чувствую, руки отнимаются. Стал слезать – не могу. Кричу Пошуменскому: не могу, мол, слезть. Он: кассету забирай, камеру бросай, сам потихонечку вниз. Не бросил я камеру, кое-как спустился. Наутро пальцы у меня были как сосиски – распухли, обморозились. До сих пор в холода ощущаю это. Ох и ругался на меня Анатолий Владимирович!

Случаев таких каждый комигоровский оператор может рассказать с десяток. Чаще всего они происходят зимой. Вот и на вручение переходящего Красного знамени съемочная группа Никифорова отправилась в Койгородок в самые морозы. После съемок им предложили переночевать в селе, но куда там – все спешили домой, чтобы провести выходные с семьями. Что же делать, проводили, дали с собой яблоки и водку. В 15 километрах от райцентра машина сломалась.

– Встали камушком, мы ее и толкали, и пинали. Как ни бился водитель, не смог завести, решили идти пешком. Вышли из машины, а кругом волки воют, жуть! Вернулись. За бортом минус 35. Сорвал наш водитель Вася Елисеев чехол с кресла, облил бензином, снял запаску и поджег. Так за ночь мы сожгли все колеса у машины. И только утром нас подобрал щеповоз. А Васе потом объявили благодарность за проявленную смекалку и спасение съемочной группы. Яблоки пришлось выбросить – их укусить невозможно было, а водка превратилась в студень.

ТВ навсегда

Со всеми журналистами Юрию Никифорову работать интересно. Но есть, по его словам, корреспонденты, которые в огонь и воду пойдут. Как когда-то Пошуменский, сегодня к «подвигам» готовы Лена Золотарева, Оля Колегова.

– Пока она интервью не возьмет, не отпустит человека, вцепится, как клещ. Но есть, к сожалению, и равнодушные. А я люблю тех, кто своей работой заражает других. Думаешь: она работает, а я что стою-то? И вот обегаешь, залезаешь, ловишь ракурс. Мне движуха нужна, я люблю экстрим. Вот мы сейчас ездили с Колеговой в Прилузье, нас четыре раза вытаскивали из грязи.

Вслед за героем фильма «Москва слезам не верит», Никифоров повторяет, что телевидение будет всегда. Правда, тот говорил, что будет одно сплошное телевидение, и больше ничего. Об интернете тогда еще даже не подозревали. Вот и Никифоров размышляет после небольшой паузы:

– Непростое время… все переходит в интернет. Но телевидение будет. Раньше говорили о театре, что уйдет он, однако театр жив. То же и с ТВ.

Полина РОМАНОВА