Январь: Лев Смоленцев. Непохожий на других

В январе 2021 года исполняется 95 лет со дня рождения писателя Льва Николаевича Смоленцева. В истории литературы Республики Коми он оставил заметный след как автор целого ряда исторических романов и повестей, а в общественной жизни – как один из инициаторов возрождения в Коми православной епархии, почитания святителя Стефана Пермского.

К литературному творчеству Лев Смоленцев обратился довольно поздно. Согласно автобиографии, родился он 22 января 1926 года в селе Лазаревка Вятской губернии. Его далекий предок, «боярский сын» Каллист Смоленский участвовал в покорении Казани в 1552 году. До революции отец писателя Николай Смоленцев служил мичманом на личной яхте Николая II «Полярная звезда», в 1930 году был раскулачен и позже, в 1938 году, расстрелян. Семья переехала в Марий Эл, в деревню Большой Сабанер. Лев Смоленцев учился в школе, затем в сельхозтехникуме. В 1943 году был призван в армию, служил на Дальнем Востоке. «Война закончилась для меня в Северной Корее. Демобилизован как офицер запаса технических войск осенью 1950 года. Пришлось наверстывать пробел в образовании и как-то зарабатывать на жизнь свою, а потом и семьи с тремя детьми», – писал он.

Лев Смоленцев устроился работать преподавателем Марийского совхоза-техникума. Потом переехал с семьей в Сыктывкар. Заочно окончил историко-филологический факультет Коми пединститута, а в начале 1960-х годов еще и Ленинградский сельзозинститут. В 1960 году Смоленцев стал директором Печорской сельскохозяйственной опытной станции имени А. Журавского в Усть-Цильме. Тогда его и заинтересовала судьба ученого Андрея Журавского, основавшего в начале прошлого века эту станцию. Смоленцев стал изучать биографию Журавского, его труды, обстоятельства гибели ученого. Постепенно накопился материал для книги – повести «Печорские дали», вышедшей в 1979 году. Так Смоленцев открыл для читателей этого замечательного подвижника-исследователя Севера, а для себя – призвание писателя. Окончательно посвятить себя писательскому труду Льву Смоленцеву удалось в 1975 году после выхода на пенсию «по заболеванию сердца».

Впрочем, в писательской среде Лев Смоленцев держался как-то обособленно. Даже внешне он выглядел человеком из какого-то иного времени – высокий, сухопарый, с окладистой бородой, внимательным мудрым взглядом и завораживающей речью. «Мне кажется, независимый писатель-исследователь, он несколько опережал свое время. На мои предложения вступить в Союз писателей отмахивался добродушно», – вспоминала о Льве Смоленцеве председатель Союза писателей Коми Елена Козлова. В писательский союз он вступил только в 1995 году, будучи уже автором нескольких повестей и романов.

«Коллеги по цеху» считали Смоленцева больше историком, чем собственно писателем. Хотя, на мой взгляд, в нем было счастливое сочетание историка и литератора, стиль его романов и повестей самобытный, язык местами богатый и выразительный, хотя порой и довольно усложненный.

Нельзя сказать, что в советское время Лев Смоленцев был «отщепенцем», диссидентом. Нет, первые его произведения с идеологической точки зрения были выдержаны в духе времени. Например, чекист Михаил Кедров, который, по свидетельству Питирима Сорокина, «казнил людей сотнями и даже тысячами», предстает в повести Смоленцева «Вьюга» в исключительно положительном свете. Но из той же «Вьюги», изданной в 1984 году, цензура убрала более 50 страниц текста, посвященных Стефану Пермскому. «Как проповеднику христианской культуры, который хочет черного монаха сделать коми национальным героем», Смоленцеву запретили выступать во всех средствах массовой информации. Запрет исходил от Коми обкома партии, и партийная газета «Красное знамя» взялась за дискредитацию начинающего писателя», – пишет Михаил Сизов, автор книги о Льве Смоленцеве «Земле и небесам внимая».

Мне довелось познакомиться с Львом Николаевичем в 1987 году, я готовил с ним большое интервью в «Молодежи Севера» накануне культового советского праздника 7 ноября. Уже были объявлены «перестройка и гласность», в печати появлялись материалы о сталинских репрессиях и прочих «белых пятнах» нашей истории. Но и в то время Смоленцев был сдержан в своих публичных высказываниях. Чувствовалось, что писатель ведает и таит в себе гораздо больше того, о чем говорит и повествует в своих книгах. Он признавался, что «высказаться в полный голос» ему мешает «внутренний цензор» – даже в эпоху гласности: «Прошлые годы так прочно отложились во мне, что все время как-то себя сдерживаю». Касаясь в разговоре острых тем, он осторожно просил: об этом пока не надо, здесь не стоит углубляться, не суди, да не судим будешь… В тексте опубликованного интервью это выглядело так:

«Зловещий тридцать седьмой оставил рану и в моей жизни. Мой отец, воевавший в гражданскую, был репрессирован и погиб на Новой Земле. Посмертно реабилитирован. Путешествуя по Северу, по Коми краю, я встречался с очень многими людьми, пострадавшими в тридцатые и послевоенные годы. Располагаю достаточным материалом, чтобы писать о том времени. Но писать не буду. И вот почему: не надо лишний раз муссировать эту тему».

И все же и тема репрессий, и фигура Стефана Пермского, и личность Сталина, получили развитие в ряде последующих произведений Льва Смоленцева – «Голгофа России», «Чаша спасения» и неопубликованный роман «Житие по Сталину». Исторические реалии, вымышленные и подлинные персонажи в этих книгах тесно переплетаются с религиозно-философскими размышлениями самого писателя. А еще в его книгах можно проследить судьбы печорских староверов, промышленников Рябушинских, геолога Александра Чернова…

Помимо работы над историческими повестями и романами, статьями и очерками в прессе, Лев Смоленцев писал сценарии для радио– и телевизионных передач. Его телефильмы «Святитель Стефан Пермский» и «Золото Рябушинских» получили всероссийскую известность. В 1995 году Лев Николаевич осуществил репринтное издание книги Г. С. Лыткина «Зырянский край при епископах Пермских и зырянский язык», за что получил благодарность от Патриарха Алексия II, был награжден медалью Преподобного Сергия Радонежского. В конце 1990-х годов Смоленцев вошел в центральный совет движения «Россия православная». Отношения с самой Сыктывкарской и Воркутинской епархией, впрочем, сложились у писателя не лучшим образом. Видимо, и здесь его духовные искания были слишком независимыми.

В середине 1990-х годов творчество и общественная деятельность Льва Смоленцева получили официальное признание. Он был удостоен почетного звания «Заслуженный работник Республики Коми», стал лауреатом Государственной премии Республики Коми им. И. Куратова. Но почивать на лаврах и восхвалять новую власть не стал, критически воспринимал многие процессы в стране и республике, которые были далеки от его представлений о духовности и справедливости.

Льва Николаевича Смоленцева не стало 8 декабря 2004 года. Отпевали его в небольшой церкви сыктывкарского военного гарнизона, похоронили на городском кладбище Сыктывкара.

Евгений ХЛЫБОВ

«Мне кажется, что мы слишком много уделяем внимания формуле «максимального удовлетворения все возрастающих материальных потребностей». Да, это важно. Но вопросы духовного обогащения, знания, интереса к истории, к истокам – не менее важны».

(Лев Смоленцев, из интервью 1987 года).