Пижемские наставницы
и в наши дни хранят традиции старообрядчества
Остров древнерусской культуры, сохранившейся на далеком Севере, привлекает в Усть-Цильму тысячи туристов. Несмотря на неизбежное влияние цивилизации, устьцилемы до сих пор сохраняют почитание традиций предков, особого языка – говОри, песен, стАрин, быличек, костюмов и народных праздников. А еще – приверженность старой вере. История Усть-Цильмы хранит имена старообрядческих наставников, дело которых продолжается и сегодня. С двумя из нынешних наставниц мне удалось познакомиться во время летней поездки на реку Пижму.
Дорога к храму
Староверы Усть-Цильмы принадлежали к поморскому беспоповскому даниловскому согласию. Появились они в Усть-Цильме в конце XVII – начале XVIII века, заселялись по рекам Пижме и Цильме, образовали на нижней Печоре деревни, вошедшие в состав Усть-Цилемской волости. В окружении соседей – ненцев и коми-ижемцев – почти три столетия они сохраняли самоизоляцию. Лидерами верующих были старообрядческие наставники. Под их руководством староверы сохранили свой устав даже во время по-настоящему серьезных попыток вторжения официального православия в Усть-Цильму в николаевские времена, по жестокости преследований немногим уступавшие советскому богоборчеству.
Молитвенная жизнь в Усть-Цильме не прерывалась и в период гонений в ХХ веке, совершались требы и таинства, только за закрытыми дверями. В конце советского периода именно благодаря староверам и их стремлению объединиться, создать общинную жизнь и молиться в открытую созрело решение о храме. Инициатором объединения староверов выступила представительница рода Анхиных Наталья Яковлевна Носова, директор вечерней школы, известный и уважаемый в Усть-Цильме человек. Предки Натальи Яковлевны отличались особой набожностью. Наталья Яковлевна обладала огромным авторитетом: ей доверяли, за нею шли, вместе с ней усть-цилемские староверы отремонтировали молельный дом. А потом всей общиной построили храм Николая Чудотворца Древнеправославной поморской церкви. Помог в этом строительстве ныне покойный предприниматель Вальтер Фот. Немец по отцу, вырос он тоже в старообрядческой семье.
Истовые староверы до сих пор соблюдают обряды, которые были важны для их родителей: не садятся за стол не помолясь, чужих к себе особо не подпускают, пользуются каждый своей посудой. Но это старшее поколение. Молодежь и среднее поколение под влиянием соцсетей и настойчивого требования развивать внутренний туризм постепенно переквалифицировали «чужаков» в гостей и туристов, а их, как известно, надо принимать с душой.
«Надо так надо»
74-летняя Татьяна Степановна Бобрецова живет в деревне Степановская. Здесь родилась, выросла. Единственный раз покидала родную деревню, когда год училась в Ленинграде на киномеханика, чтобы возить по соседним деревням кино.
– Крестовка, Медвежка, Ёрмица, – вспоминает она. – На теплоходе с пленками ездила, с банками жестяными. Любили больше все военные фильмы. «Неуловимые мстители» любили. В клубе кино крутили каждый день – телевизора-то не было. Просили: «Напиши в афише, о чем фильм». Вот я днем, пока перематываю, сама посмотрю – и пишу. А они думают, идти или нет. Но приходили все.
Вспоминая молодость, она говорит, что староверы держались строгих правил.
– Но это раньше. Теперь уже не так, все упростилось. Раньше и из колодца чужаку нельзя было пить. Если ковшом чужой черпает и пьет – эту воду надо уже выливать, никто не станет пить. Теперь для гостей тоже кружки-ложки держат, а иные староверы приезжают в гости, так они со своим. Ну а так посуду-то помыть можно, – рассказывает Татьяна Степановна. – Женятся и замуж староверы выходят по благословению. Только сейчас-то не слушают никого. Я тоже никого не слушала. Мама ругалась, а как я детей родила – простила.
Муж Татьяны Степановны умер рано. Девять лет она растила детей одна.
– А потом мама говорит: надо какого-то мужика, мы сами-то не сможем дрова заготавливать. И вышла я снова замуж, 23 года жили. Тоже умер, и не стала я больше выходить замуж.
Дочери наставницы живут рядом: одна с ней в Степановской, вторая – в Замежной. Впрочем, наставницей Татьяна Степановна стала только в 2006 году, и уговаривали ее несколько лет. До нее наставницей была ее тетя Анастасия Макаровна из деревни Загривочная, а как стала стареть – начались уговоры. Татьяна Степановна боялась ответственности: жизнь наставницы далека от мирской, а она в то время пела в художественной самодеятельности, жила активной по деревенским меркам жизнью.
– Меня уговаривают, а мне страшно. Надо все менять: уже не споешь, не выпьешь. Никак я не хотела. А потом поехала к ним в Загривочную, постояла на панихиде, дали мне книжку на старославянском, стала учиться. Ездила несколько раз, да все деньги ведь нужны, перестала я. Потом мама заболела, – вспоминает наставница. – И Алексей Григорьевич Носов – наставник старообрядческой поморской общины из Усть-Цильмы – сказал: «Ты уже можешь этим заниматься». Ну, надо так надо. С 2006 года, как мама умерла, я наставница.
Училась она долго, много читала. И хоть поначалу было страшно, постепенно привыкла. Теперь она наставница в Степановской и в ближайших деревнях.
– Люди приходят, спрашивают, можно ли, например, сегодня стирать. А сегодня, скажем, праздник. Если маленькие дети – можно, если нет, надо подождать. В праздники вообще нельзя трудиться. Но рабочим людям-то приходится, а пожилым и праздным надо соблюдать, – объясняет Татьяна Степановна.
Наставницу приглашают крестить младенцев, отпевать усопших. На панихиде, конечно, переживаешь, признается наставница: все ведь знакомые. Часто приходится учить молодежь, как провожать человека в последний путь: как одеть, как в гроб положить, как по солнцу выносить. Молодым гроб обшивают, а старым не велят. У старых-то давно смертное подготовлено: сарафан, рукава, платок…
Среди «родных родителей» Татьяны Степановны, как называют староверы предков, всегда были истовые молитвенники и наставники. По деревням исповедовать одноверцев ездил ее прадед Фатей. Умер он в одной из таких поездок. Другой прадед, служивший на корабле в Копенгагене при Николае II, тоже был очень набожным, соблюдал порядки и обычаи староверов даже вдали от родины. Дед наставницы Ананий Фатеевич Бобрецов продолжал «светскую» духовную традицию потомков новгородцев – пел стАрины.
А вот самой Татьяне Степановне передать свое дело пока некому.
– Говорят, памяти у нас нет. Мы боимся, мол. Но и я ведь так говорила. Но надо – и стала. Опыт приходит, память укрепляется. Раньше песни помнила, а теперь службу. Может, дочери своей передам, – рассуждает наставница.
Исповедь бывшей морячки
Наставница из села Замежная старше своей «коллеги» из Степановской на девять лет. Родилась Анна Семеновна Горбачева в 1940 году в Загривочной, жила в Нарьян-Маре, а потом три года… ходила по морям.
– Я жила в няньках, работы не было, а пароходство как раз набирало команду. Требовался повар. И я пошла – из нянь в моряки, – вспоминает наставница свой отважный поступок.
За три года, с 1957 по 1959-й, она побывала в двенадцати странах мира, везде сходила на берег. Больше всего ей понравилась Англия, особенно подземка.
– Самое красивое там метро. И город сам очень красивый, все можно посмотреть, и народ очень вежливый, – улыбается Анна Семеновна.
Она бы и дальше ходила по морям коком, да в феврале месяце случился отпуск – аж на пять месяцев: и выходные накопились, и трудовой отпуск. И Анна Семеновна приехала на родину. Тут и осталась, не смогла просьбе матери противиться. Тяжелым оказался выбор, пришлось ломать себя. На красивой моряцкой жизни был поставлен крест. В Загривочной вышла замуж. И началась у Анны Семеновны тяжелая жизнь. Муж попал в лагерь за драку, осталась она с четырьмя сыновьями: старшему 5 лет, младшему 7 месяцев. Вскоре мужа убили в лагере – и зажила она вдовой. Чтобы выжить, сдавала третью комнату в доме внаем.
– Жил у меня учитель физики и математики. Жить надо на что-то, зарплата-то всего 30–40 рублей. Должна была девушка приехать, а приехал мужчина. Год я на него стирала, убирала у него, чтобы детей поднять. Ребята уже в школе учились, задачку решить не могут, бегут к нему, он им помогал. А потом сказал своему другу: я бы женился на хозяйке, но не знаю, как подойти. Товарищ выпивал с ним и говорит: «Я сейчас быстро сосватаю». А я-то слышу разговор. Он заходит: «Анна, я вот тебе что хочу сказать. Квартирант тут хочет на тебе жениться, а ты за него не ходи, а лучше за меня иди», – вспоминает она. – Иди, говорю, своей дорогой, на тебя надежды нет.
Но стеснительный учитель все же набрался решимости и однажды в воскресенье сделал предложение. Благословили и его родители, приехав в дальнее село: не побоялись, что у хозяйки уже было четверо детей. Прожили они, по словам Анны Семеновны, душа в душу десять лет, пока будущая наставница не стала вдовой во второй раз. Вслед за этим несчастья посыпались на нее одно за другим: в 1984 году старшего сына застрелили на охоте, через три года погиб второй сын, провалившись под лед вместе с лошадью. И вспомнила тогда Анна Семеновна про веру предков.
– И пришла я к Богу, где же еще искать утешение? Я и раньше верила, но не посещала церковь. Стала сначала похаживать в церковь, а после гибели второго сына – постоянно. Тогдашней наставнице было уже 90 лет. Сначала я сменить ее не соглашалась, все думала. Потом уж тут осталась за старшую, – говорит наставница.
Сейчас проводить службы Анне Семеновне помогает сын Леонтий, который, судя по всему, и сменит мать на этом посту.
– Надо службу знать, с людьми говорить, когда за советом идут, а это очень большая ответственность, – рассуждает Анна Семеновна. – Человеку надо быть дисциплинированным: хочешь не хочешь, надо идти на службу, посты соблюдать. Раньше строже вера была, ослабла теперь, в церковь совсем не хотят ходить. Кому дальше передавать, не знаю. Все к тому идет, что некому будет. Раньше ни телевизоров, ни телефонов, ни ноутбуков не было, а теперь они все заменили…
Пессимизм Анны Семеновны разделяют не все.
– Мне кажется, в Усть-Цильме вера предков продолжается в молодежи, – говорит директор музея Журавского Екатерина Вокуева. – Старшее поколение крестит своих детей и внуков в старую веру, чему они не противятся, как и подобает. По большим праздникам или в родительские недели всегда много народа на службах. Приходит время каждому, когда душа потянется в церковь, к наставнику за советом, за помощью.
Полина РОМАНОВА
Фото автора и Усть-Цилемского историко-мемориального музея А.В. Журавского
