В суровые тридцатые

был построен первый в России нефтеперегонный завод в поселке Чибью

В августе этого года ООО «ЛУКОЙЛ-Ухтанефтепереработка» отмечает 85-летие. Еще нынешней зимой генеральный директор предприятия Алексей Иванов, отвечая на вопросы «Региона» о предстоящем юбилее, поведал об идее, которую давно вынашивает. «Мы в этом году сделаем на территории завода, на небольшой площади рядом с единой операторной, памятник тем людям, которые этот завод строили и пускали. Дело в том, что многие из них пришли сюда не по своей воле, большую часть из них мы даже не знаем – ни фамилий, ничего… Но это не значит, что о них забыли. Мы обязательно увековечим память этих людей и всех тех, кто работал на Ухтинском НПЗ за 85 лет его истории», – сказал тогда Алексей Юрьевич.
В сегодняшнем номере мы постарались рассказать о начальной истории старейшего нефтеперерабатывающего предприятия России и о тех людях, которые стояли у его истоков.

Промысел в Чибью. 1931 г.

От Гансберга до экспедиции ОГПУ

К августу 1929 года, когда на берегу речушки Чибью, притока Ухты, высадилась знаменитая геологоразведочная экспедиция ОГПУ, состоявшая из заключенных УСЕВЛОНа, история освоения ухтинской нефти насчитывала уже три столетия. В начале ХХ века инженер и нефтепромышленник Александр Георгиевич Гансберг в районе нынешнего поселка Водный построил небольшой керосиновый завод – «металлический куб емкостью до 30 пудов». Здесь же, по свидетельству современника, «была поставлена печь, сделаны трубы для перегрева нефти и машины для перекачки ее из сооруженных вблизи, снаружи завода, баков». Заводик давал до 10 пудов керосина в сутки. У Гансберга были планы значительно расширить производство, но тут случилась революция, потом гражданская война. Промысел национализировали, стабильную работу на нем наладить не удалось, и в 1924 году заводик был окончательно остановлен, имущество опечатано.

В октябре 1930 года усилиями экспедиции ОГПУ на Чибьюском месторождении началась промышленная добыча нефти. Встал вопрос о ее переработке. Как пишет Е. Зеленская, «чудом сохранившаяся однокубовая перегонная установка А. Г. Гансберга была восстановлена. За 1931 год было переработано для собственных нужд 127 т нефти, получено бензина 13 т, керосина 29 т, солярового масла 46 т, гудрона 27 т, потери составили 12 т».

Громадье планов

Между тем, «собственные нужды» все возрастали. Буровые и нефтяные вышки на Чибью росли и множились, этапы заключенных прибывали и прибывали. Если в 1929 году первый отряд экспедиции ОГПУ состоял из 139 человек, то летом 1930 года в ее составе было уже 492 заключенных, еще через полгода – 1982. А 6 июня 1931 года экспедицию реорганизовали в печально знаменитый Ухтпечлаг – Ухто-Печорский исправительно-трудовой лагерь ОГПУ. Чтобы придать лагерному производству легальный, «гражданский» вид, Политбюро ЦК ВКП(б) при личном участии Сталина в ноябре 1932 года приняло решение «Об организации Ухто-Печорского треста». На обширной территории от Котласа до берегов Карского моря лагерю-тресту был определен огромный объем работ по разведке и добыче нефти, угля, радия, асфальтитов, строительству железных и автомобильных дорог, развитию речного и морского транспорта.

В этом громадье планов была и переработка нефти. Для начала партия поручила тресту построить на Чибью «простейшую нефтеперегонную установку для получения керосина». А за время второй пятилетки в 1933-1937 годы в Коми должны были построить аж четыре нефтеперегонных завода – на Чибьюском, Кожвинском и Верхнеижемском месторождениях нефти, на левом берегу Выми у деревни Вогваздино. Забегая вперед, скажем, что все эти планы оказались дутыми, с грехом пополам удалось построить только один завод – в поселке Чибью, на Промысле №1 имени товарища Ягоды, «первого инициатора, организатора и идейного руководителя социалистической индустрии тайги и Севера». Кстати, именно шеф ОГПУ, а затем НКВД Генрих Ягода еще в мае 1929 года заявил в Политбюро ЦК ВКП(б), что сосредоточение в районе Ухты многих тысяч заключенных «поможет продвинуть дело хозяйственной эксплуатации природных богатств Севера». Действительно, осваивать «богатства Севера» в Ухтпечлаг к лету 1933 года согнали свыше 20 тысяч заключенных и спецпереселенцев. Были привлечены и вольнонаемные – 731 человек, в большинстве – такие же бывшие зеки.

Голобородько Яков Яковлевич

Начальник строительства первого нефтеперегонного завода в Чибью и первый его руководитель. Родился в 1893 г. в Киевс­кой области, украинец. В 1927 г. окончил Донской политех­нический институт. Три года преподавал мукомольное дело в Ростовском ФЗУ. В 1930 г. был осужден на 10 лет как враг народа. В Ухтпечлаг прибыл в 1932 году, а до того строил железнодорожную ли­нию Пинюг – Сыктывкар, где также возглавлял строитель­ный пункт.
В 1934 г. арестован вторично за срыв сроков пуска нефтепе­регонного завода. Работал на промыслах, в том числе на Вод­ном. С 1940 по 1942 г. работал как вольнонаемный в проектно-техническом бюро Ухтижемлага НКВД в должности главного инженера. В 1942 г. осужден за антисоветскую агитацию на 8 лет. По окончании срока в 1951 г. работал главным инженером Войвожского проектно-изыскательского бюро. Реабилитирован 29 июня 1956 г. Год и место смерти не известны.

Нереальный срок

Для строительства нефтеперегонного завода в Чибью на Промысле №1 создали специальную группу из заключенных. Первым начальником строительства, а затем и самого завода, был назначен Яков Яковлевич Голобородько, его помощниками – техник Добровольский и инженер Корольков. Чуть позже главным инженером завода стал Александр Самсонович Рачкин. Среди тех, кто начинал строить завод, упоминаются еще И. М. Лямин, А. Н. Ухлин. Все они были заключенными, осужденными по политической 58-й статье. Как пишет О. Юзефович, «стройке не хватало специалистов, которых тут, действительно, днем с огнем было не сыскать. Нет, людей в лагеря согнали достаточно, однако чтобы наладить столь непростое производство, требовались опытные инженеры и высококвалифицированные рабочие – в первую очередь строители. Из документов следует, что на сооружении нефтеперегонного завода было задействовано всего 39 человек – 38 плотников и 1 ученик – больше просто не смогли отыскать в массе заключенных».

В приказе начальника Ухтпечлага Я. Мороза было отмечено: «Придавая исключительное значение этой стройке, требую от всех ответственных работников Промысла №1 проявить самое сознательное отношение к требованиям и нуждам строительной группы нового нефтеперегонного завода». Заметим: приказом от 10 ноября 1933 года пуск в эксплуатацию нового завода был назначен на 30 декабря того же года, аккурат к новогодним праздникам! Понятно, что этот срок оказался нереальным.

Тем не менее, за срыв сроков пуска завода его начальник Я. Голобородько попал под арест и был привлечен к уголовной ответственности, свой срок он продолжил отбывать там же, в Ухтпечлаге. Вместе с ним были арестованы А. Павлов и Ю. Штаубе. Руководителями строительства завода, как сказано в приказе по Управлению Ухтпечлага от 15 марта 1934 года, «были допущены грубейшие нарушения календарного плана строительства, низкое качество работ, ряд неправильных технических расчетов, массовые переделки отдельных деталей, безалаберщина и преступно-халатное отношение к организации дела, в результате чего завод запоздал пуском на 1,5 месяца и даже после окончания монтажных работ 5 марта не может продолжительное время освоить своей проектной мощности».

Здание Управления Ухтпечлага. 1930-е гг.

Первый нефтеперегонный

Предъявить руководителям-заключенным можно было все что угодно, объективные трудности лагерным начальством в расчет не принимались. Вот что пишет В. Гирин, бывший ухтинец, автор неопубликованной рукописи об истории завода:

«Строительство нефтеперегонного завода разворачивалось медленно. Не хватало специалистов, стройматериалы поставлялись крайне нерегулярно, изготовление нефтеперегонных кубов на механическом заводе велось с задержкой из-за отсутствия необходимых материалов, практически отсутствовала строительная документация. И, тем не менее, в марте 1934 года, после окончания монтажных работ, в периодическую работу были запущены два нефтеперегонных куба, третий был подключен в мае, залив кубов составлял 16 тонн. 1 июня завод ввели в эксплуатацию. Полностью строительство завершилось 20 августа, когда все три куба были сведены в одну систему непрерывно действующей батареи. От этой даты и ведется отсчет начала работы Ухтинского НПЗ».

У нас нет фотографий производства того самого первого Ухтинского НПЗ. Однако в архиве завода есть довольно наглядное его описание: «Под каждым кубом имелась топка для нагрева нефти, находящейся в нем, нагретая нефть в кубе разделялась на пары и жидкость. Жидкость перетекала в ниже расположенный куб. В первом кубе от нефти отделялись пары воды и бензина, во втором – пары керосина, в третьем – пары соляра. Остаток – мазут – выводился из последнего куба. Пары воды и нефтепродуктов направлялись в колонну для разделения».

«Конечно же, между сегодняшним заводом и тогдашним, образца середины 30-х годов, огромная дистанция, – пишет В. Гирин. – Нефтеперегонная установка из трех непрерывно действующих кубов, небольшая ректификационная колонна, заполненная керамическими насадками – кольцами «Рашига», паровые насосы системы «Worthington» и несколько водяных конденсаторов-холодильников. Рядом с установкой, в бревенчатом бараке, располагались лаборатория и вспомогательное хозяйство. Вот, собственно, и весь завод».

Е. Зеленская отмечает, что «тогда же начали и вывозить продукцию. В начале – в бочках на плотах по реке, затем на деревянных баржах. Для накопления нефти в зимнее время был построен амбар с обледенелыми стенами и льдом. На заводе было свое бондарное производство. В 1935 году было изготовлено почти три тысячи бочек». Почти все оборудование для нефтеперегонного завода было изготовлено на местном механическом заводе.

Объективные сложности в работе завода, однако, продолжились и после репрессий в отношении его руководства. Например, в зимнее время из-за сильных морозов приходилось часто останавливать завод по причине аварий на паровых котлах. Да и «человеческий фактор» далеко не способствовал нормальной работе. Тяжелые условия труда, истощение, болезни и высокая смертность среди заключенных были непременными спутниками лагерного производства.

В общем, нет ничего удивительного в том, что за первый год работы ни по одному из видов выпускавшейся продукции – бензину, керосину, соляру и мазуту – план выполнен не был. Завод должен был переработать 18500 тонн нефти, а результат, согласно официальному отчету Ухтпечлага, оказался куда скромнее – 13112 тонн.

Клуб на Промысле №1 им. Ягоды. 1930-е гг.

Вольные невольники

Масштабы нефтедобычи в районе все возрастали, в 1935 году в придачу к легкой чибьюской нефти началась эксплуатация месторождения тяжелой, вязкой нефти на Яреге. Росла и потребность в нефтепереработке. Руководство Ухтпечлага приняло решение о строительстве нового нефтеперегонного завода. Для его проектирования была создана специальная группа из 12 человек во главе со старшим инженером проекта В. М. Ижогиным – инженеров, конструкторов, архитекторов, сметчиков, чертежников. Все они были заключенными.

Потребность в квалифицированных кадрах, однако, заставляла отправлять на невольничьи «стройки социализма» и вольных дипломированных специалистов. Условия их работы и быта хоть и отличались от лагерных, но были далеко не сахар. В архиве завода сохранились небольшие воспоминания ветерана завода Марии Григорьевны Дворниковой, написанные в 1990 году. В 1938 году она закончила Московский нефтяной институт им. Губкина и была распределена в Коми АССР, в поселок Чибью. При этом направление к месту работы ей выдали в ГУЛАГе. От такого распределения отказаться было немыслимо.

Впечатление о системе, в которую она попала, молодой специалист получила уже в пути.

«На одном из ОЛПов был пойман беглец, – вспоминала Мария Григорьевна. – Все пошли смотреть, и меня взяли. Беглец стоял бледный, измученный, в кругу солдат с собаками на поводке. По команде солдат эти собаки кидались на беглеца и срывали с него одежду. Было страшно смотреть. Мне стало плохо. Когда пришла в себя, врач-заключенный сказал: «Разве можно ехать работать в такое место с такими нервами?».

Мария Дворникова на строительстве нового НПЗ была занята, конечно, не тяжелым ручным трудом – в ее обязанности входила приемка объектов от строителей. «Работали в две смены, – вспоминала она. – А я работала с 8 утра до 24 часов без перерыва. Боялась всего. Вольные наставники все пугали меня вредительскими действиями врагов народа. А я, общаясь с ними по 16 часов в день, удивлялась, как они усердно работали. Брали повышенные обязательства, чтобы досрочно сдать стройку».

Подготовка площадки под строительство нового НПЗ. Конец 1930-х гг.

Виноваты «вредители»

Строительство нового нефтеперерабатывающего завода, однако, шло все в тех же условиях и с теми же издержками лагерной экономики, несмотря на «повышенные обязательства». Если 13 ноября 1935 года на заседании президиума Коми облисполкома представитель Ухтпечтреста Г. Закарьян бодро докладывал туфту, что годовой план переработки нефти будет перевыполнен, а новый завод уже строится, то в годовом отчете за 1937 год руководство Ухтпечлага вынуждено было признать, что план по переработке выполнили лишь на 69,9%, и то за счет первого нефтеперегонного завода. Проектная документация на новый НПЗ поступила с большим опозданием, и к организации площадки под его строительство приступили лишь в апреле 1937 года.

Виновниками такой ситуации объявили, как водится, «вредителей». По сведениям историка Н. Морозова, за «вредительство» на НПЗ в 1937 году были расстреляны начальник завода Б. Н. Жуков, инженер Ю. Е. Эммануил (правильно – Эммуил), механик В. М. Москвин, зав. товарной частью М. И. Лебедев и бухгалтер С. Я. Сиротов, около 30 человек осуждены на разные сроки лишения свободы. Но причина срыва производственных планов не только НПЗ, но и всех подразделений Ухтпечлага коренилась совсем в другом.

Ко второй половине 1930-х годов Ухтпечлаг разросся до таких масштабов, что стал трудноуправляемым. Количество заключенных перевалило за 30 тысяч, отсутствие нормального транспортного сообщения приводило к постоянным срывам поставок стройматериалов, оборудования, продовольствия. «Тысячи заключенных погибли от голода и холода, падали темпы роста промышленного производства, далеко не все производственные планы были выполнены, производственная деятельность велась бессистемно, имели место многочисленные приписки, неэффективное и не целевое использование финансовых средств», – пишет исследователь Ухтпечлага А. Канева.

Обстановка в лагерях накалялась, в Воркуте прошла голодовка заключенных, во второй половине 1937 года по приказу руководства ГУЛАГа прекратилось издание всех газет Ухтпечлага. Как пишет А. Канева, «осенью 1937 года начались аресты участников голодовки, а также других заключенных, подозреваемых в политической неблагонадежности. В лагерь была направлена «оперативная группа по борьбе с троцкистами» во главе с сотрудником 3-го отделения III отдела
ГУЛАГа Е. Кашкетиным. В январе-апреле 1938 года группа Кашкетина работала в Воркуте, в сентябре-декабре 1938 года – в Ухте (уже в Ухтижемлаге). Приговоры оформлялись тройкой при УНКВД по Архангельской области. В течение нескольких минут, без присутствия обвиняемых сотни людей отправлялись на смерть». Всего в период с января по июль 1938 года было расстреляно более 2,5 тысяч человек…

Понятно, что несмотря на попытки гулаговского руководства искоренить террором «троцкистские» настроения среди заключенных, реорганизовать лагерную структуру, внедрить стахановское движение и прочие меры, производительность труда в лагерях оставалась крайне низкой. По сведениям все той же А. Каневой, убыток Ухтпечлага за восемь лет его существования составил 28 миллионов рублей.

Атмосферная трубчатка. 1944 г.

Завтра была война…

Несмотря на все сложности, строительство нового НПЗ в Чибью началось. «Согласно приказу Ухтпечтреста с января 1937 года начальником строительства был назначен майор пограничных войск Оскар Мартынович Оконов, – пишет В. Гирин. – К изысканиям для проектирования и строительства завода приступили в апреле 1937 года. Геологические и гидрологические исследования площадки производились методом ручного бурения неглубоких скважин и шурфовочных работ под объектами строительства. Началась расчистка площадки от кустарника, мелкого березняка и ельника. Большая часть территории была заболочена, а уровень грунтовых вод был на глубине от 0,45 до 3,8 м. До начала основного строительства срочно надо было осушить всю площадку. И это было сделано в кратчайшие сроки, в летний период 1937 г. Уже в июле на площадке работало около 700 человек-заключенных. Все работы выполнялись вручную. Какой же колоссальный объем земли был перелопачен вручную за столь короткое время руками заключенных. Каких нечеловеческих усилий потребовала от них эта работа. Именно их стараниями сегодня мы имеем то, что имеем, именно с этого началась точка отсчета в истории по имени завод».

На расчищенной площадке началось строительство теплоэлектростанции, кирпичных производственных зданий. Весной 1938 года приступили к монтажу ректификационной колонны атмосферной трубчатки (АТ) высотой двадцать пять метров, которая была доставлена в Чибью на двух деревянных баржах по большой воде. Штат завода составил 127 человек. По воспоминаниям ветерана завода Н. Е. Синюка, 29 марта 1939 пуск АТ положил начало работы нового завода: «На установке собрались руководители завода. Здесь же находился специально прибывший из Баку талантливый инженер-нефтяник Гасанов. По указанию инженера Богданова открыт сырьевой резервуар. Пускаю сырьевой насос. Нефть пошла на установку! Завод вступил в строй. Завод возглавил П. А. Горячев. Мощность увеличилась в 2,7 раза по сравнению с кубовой батареей. Это позволило увеличить выпуск нефтепродуктов, расширить их ассортимент, повысить качество. Трехкубовую батарею, построенную в 1933-1934 годах, законсервировали». Завод становился крупным, современным по тем временам предприятием. Как и сегодня, он снабжал своей продукцией Коми республику и другие районы Северо-Запада страны.

В ноябре 1940 года на Ухтинском нефтеперерабатывающем заводе впервые в СССР был успешно осуществлен опыт перегонки тяжелой нефти с целью получения масел и полуасфальтита на атмосферной трубчатке. Это позволило в годы войны наладить вы­пуск морозоустойчивых осевых смазок для Печорской железной дороги. Во время Великой Отечественной войны Ухтинский НПЗ освоил новые виды нефтепродуктов для заправки танков и самолетов, автомобилей и тракторов, топлива для флота, а также машинные, веретенные и моторные масла, смазочные материалы. Завод снабжал ценными нефтепродуктами осажденный Ленинград, Волховский и Ленинградский фронты, за что в 1944 году получил Красное знамя Комитета Обороны СССР.

Но это уже другая страница сложной и славной истории первого в России нефтеперерабатывающего предприятия, в которой будут и большие трудовые достижения, периоды подъемов, спадов и эффективной модернизации.

Евгений ХЛЫБОВ

Благодарим за помощь в подготовке публикации Л. Рахову, Е. Зеленскую, Р. Квашнёва

Ухтинский нефтеперерабатывающий завод с приходом в Республику Коми крупнейшей нефтяной компании страны «ЛУКОЙЛ» в ноябре 1999 г. получил название ОАО «ЛУКОЙЛ-Ухтанефтепереработка» (сегодня ООО «ЛУКОЙЛ-Ухтанефтепереработка» — 100% дочернее предприятие ПАО «ЛУКОЙЛ»).
Сегодня на старейшем в отрасли заводе перерабатывается более 2,5 млн. тонн нефти в год, производимая продукция находит широкий спрос в России и поставляется за рубеж. За выпуск высококачественной товарной продукции ЛУКОЙЛ-Ухтанефтепереработка неоднократно становилась победителем конкурса «Лучшие товары и услуги предприятий Республики Коми», дипломантом «100 лучших товаров России».