Пьер Броше: «Здесь должна кипеть жизнь!»

С 1 сентября этого года президентом Национальной галереи Республики Коми стал Пьер-Кристиан Броше – известный книгоиздатель, коллекционер произведений современного искусства, кинопродюсер, телеведущий канала «Россия – Культура». Должность президента введена в галерее впервые, и ее появление удивило общественность само по себе. Тот, кто ее занял, стал еще более неожиданной персоной для региона и его столицы. Между тем, Пьер-Кристиан Броше с первых дней работы в Сыктывкаре начал активную деятельность, реализовал и готовит новые проекты. Для француза он говорит по-русски превосходно.

 

«Как чистый лист»

– Насколько я понимаю, впервые Вы столкнулись с Коми в 2014 году, когда Ваше издательство выпускало путеводитель по республике из серии Le Petit Fute…

– Да. Но, к сожалению, тогда я не смог приехать лично. В тот раз в Коми ездили журналисты из Москвы, которые объехали весь регион, подготовили информацию и все сфотографировали. Они рассказали мне, что здесь увидели, и мне стало интересно. Любой издатель ведь читает книги, которые издает. Я впервые приехал сюда только два года назад на ижемский праздник «Луд»…

– Когда ехали сюда, какие у Вас были представления о республике, ожидания? Или не было никаких – Вы были как «чистый лист»?

– Как чистый лист! Ни представлений, ни ожиданий… Нет, ну кое-что я, конечно, знал: что есть Маньпупунер, что здесь живут ижемцы, староверы, зыряне. Когда мы делали на канале «Культура» передачи о Коми – об ижемских оленеводах и коми-пермяках, – я все-таки готовился к ним. Всего остального не знал.

– На данный момент Вы сделали четыре передачи о Коми на «Культуре» и три выпуска посвятили республике на своем личном YouTube-канале «Pierre in Russia». Есть еще регионы в России, которым Вы уделили столько же внимания через видеоконтент?

– Столько же – по-моему, нет. Близко к этому, пожалуй, Омская область. По тем же причинам, что и Коми: она тоже для многих в России – терра инкогнита. Про Омскую область я сделал, кажется, три передачи на телеканале, но не делал выпуски на YouTube. Так что Коми в этом смысле, скорее всего, рекордсмен!

– В Ваших интервью где-то звучало, что из всех российских регионов Вы выделяете Алтай, Тыву и Коми. Алтай и Тыва достаточно близки друг другу географически и культурно, а Коми далека от них… Почему же именно эти области страны?

– Понимаете, я путешествую не только для того, чтобы увидеть что-то новенькое, или природу и достопримечательности каких-то мест, как большинство путешественников, но и для того, чтобы ощущать, что происходит у людей, которые живут в этих регионах. И на Алтае, как и в Тыве, и в Коми я встретился с людьми, которые действительно меня сильно впечатляли – по разным причинам. Еще люблю Ярославскую, Костромскую области – из-за их истории… Но я люблю посещать те места, где туристы обычно не ходят. В том же Золотом Кольце я люблю такие города, как Юрьев-Польский, Борисоглебский, Тутаев – не самые известные. Или Приволжск недалеко от Плеса, где никто не остановится, но где фантастический монастырь с фантастическим иконостасом.

Я не люблю толпу. Люблю спокойно общаться с людьми, ощущать, что мы все разные, что наши ритм жизни и порядок ценностей отличаются друг от друга. Мне интересна культура как определенный порядок ценностей.

На празднике «Луд» в Ижме. Июль 2018 г.

 

«Миллион долларов – это много?»

– Да, в одном из интервью Вы говорили: «Культура во Франции и России совершенно отличаются, хотя набор ценностей у нас достаточно похож. Но порядок этих ценностей разный. Когда вы меняете порядок ценностей в иерархии, вы ощущаете, что есть разница, и это интересно». Какие ценности имелись в виду и как они, на Ваш взгляд, расставлены во Франции и России?

– Я живу в России уже 30 лет и видел, как за эти годы даже в рамках одной страны набор ценностей изменился, и тем более изменилась их иерархия. Когда я приехал, это был еще Советский Союз. Потом была такая постсоветская, скажем так, «религия». И вдруг все изменилось, и мы оказались в стране, где уже нет Коммунистической партии, а есть РПЦ. В конечном итоге мы понимаем, что какие-то исторические вопросы не решены и очень болезненны для многих, людям сложно с чем-то мириться. В основном, это касается мест, где были жертвы репрессии. А в Коми этот вопрос острее, чем где-то еще: мы понимаем, что здесь живут потомки репрессированных и потомки тех людей, которые играли важную роль в этой репрессивной организации. Эту страшную историю еще не переболели. Это специфика определенных регионов, и я думаю, что, может быть, из-за этого не только коми народ, но и русские чуть-чуть скрытные, сдержанные.

– А я ожидала услышать что-то вроде: во Франции превыше всего – личная честь, а в России – коллективная, соборная; в западноевропейской культуре во главе угла деньги, а в России – «Бедность не порок, лишь бы человек был хороший». И тому подобное…

– Такой консолидации, соборности, как в России, во Франции нет. С другой стороны, там соседи все равно помогают друг другу. Может быть, не в Париже, но в провинции – да.

И отношение к деньгам – думаю, такая точка зрения не совсем правильная. Я думаю, что сейчас деньги здесь еще важнее, чем там. В 1989-м, когда я приехал, деньги в России были не так важны, но в 90-х и нулевых они стали главным элементом. Давным-давно, в 2000-м, меня поразил мой водитель, который спросил: «Пьер, а миллион долларов – это много?». Я ему ответил: «Миллион долларов – это то, что никогда не заработают 90 или больше процентов французов, даже сложив зарплату жены и мужа за всю жизнь». А водитель думал, что для французов это доступно и просто. Но во Франции так бывает лишь в кино…

Так что есть вещи одинаковые, а есть разные. Мы разные, например, в отношении к религии, ко Второй мировой войне… Для большинства французов Вторая мировая не существует. Ощущение Первой мировой – да, и в каждой деревне есть памятник со списком всех ее жертв. Со второй там нет такого, как здесь.

В Национальной галерее с министром культуры С.Емельяновым. Октябрь 2020 г.

 

Министр позвонил: «Не хочешь стать президентом?»

– Вернемся к Коми. Вот Вас пригласили стать президентом Национальной галереи. Как это было, кто Вас пригласил – лично министр культуры Сергей Емельянов?

– Да, лично министр звонил! Он просто несколько раз оказывался у меня дома – встречался с людьми, которые привыкли приходить ко мне. Мы с семьей всегда жили и живем в центре, часто принимаем гостей. Вот и он так попал к нам в гости. Думаю, главное – это то, что он увидел у нас дома и иконы XVI-XVIII веков, и современное искусство на самом высоком уровне, интерьер… И, скорее всего, он увидел, как наши друзья к нам относятся, и как мы в нашей семье относимся к культуре. По всей видимости, ему это понравилось, плюс к этому у него была идея, что в Коми надо провести биеннале современного искусства. Мы общались в период пандемии, созванивались время от времени. И в какой-то момент он звонит и спрашивает: «Чем ты занимаешься? Не хочешь стать президентом?». Вот и все. Через три дня я уже был в Сыктывкаре, чтобы обсуждать эту тему.

– Это все-таки поразительно! Обычно из регионов едут в Москву, а не наоборот, особенно когда в Москве все прекрасно. Это странно для большинства россиян…

– В Москве у меня действительно все прекрасно, и я мог спокойно там жить и не выезжать никуда. Но я человек творческий. 10 лет назад я реализовывал огромный проект «Будущее зависит от тебя. Новые правила». Это была выставка, которую я организовал в восьми городах России. Я собрал коллекцию из 80-100 картин, и мы стали показывать их в музеях Владивостока, Хабаровска, Красноярска, Новосибирска, Екатеринбурга, Самары, Краснодара и Москвы. И этот опыт мне очень понравился: я понял, что это мое. Я очень люблю современное искусство – считаю, что это тот язык, который сейчас очень нужен, вообще он всегда нужен. Эта отрасль культуры очень важна для того, чтобы в такое сложное время, как сейчас – пандемия, мировые проблемы, глобализация, загрязнение природы – художники нашли какой-то визуальный подход, который позволяет нам лучше смотреть и лучше понимать, что происходит. Художник – будто человек, который ходит по берегу, когда мы все – на барже, и нас несет течение. Мы плывем, а он ходит и на нас смотрит. У него всегда такой взгляд сбоку, другая точка зрения.

И когда мне сказали: биеннале современного искусства, Коми… Его было задумано провести в августе следующего года – к 100-летию республики. Для меня Коми уже была понятна, потому что я тут уже много раз был, и меня поразила такая тема, как народ леса, люди леса. Вот мы приходим в краеведческие музеи или музеи прикладного искусства от Тотьмы до Сыктывкара, а тем более до Усть-Цильмы, или входим в любую избу – и понимаем, что здесь люди жили с минимальным количеством металлических инструментов. Это, скорее всего, топор, нож – один или два и, может быть, клюкарза, чтобы что-то вырезать из дерева. И мне кажется, в этом что-то есть: симбиоз с природой, вся жизнь в лесу, в гармонии с лесом…

В общем, мне показалось, что Коми – это то место, где мы можем делать с художниками что-то интересное. И я согласился, потому что понял, что такой проект больше нигде не предложат. Ведь я не только стал президентом Национальной галереи, но и занимаюсь организацией биеннале – это взаимосвязано. И у нас есть в задании еще до биеннале объяснить людям, что такое современное искусство. Это большая работа. Да, есть традиционное искусство, которое сейчас все-таки больше и больше выглядит как повтор (иногда не лучше того, что делали в XIX и начале XX века такие художники как Коровин, Кустодиев и так далее). Поэтому я не вижу смысла показывать только это искусство и думаю, что сейчас искусство – совершенно другая история. Мы это называем современное или актуальное искусство – это другой язык, другие возможности показать концепцию, идею. Это может быть философская идея, но ее выполнение – визуальное. Это такой визуальный удар, шок, который творит художник и который может быть в виде фото, видео, живописи, другого арт-объекта – очень широкий спектр возможностей.

– То есть в решении приехать работать сюда Вас увлекла, прежде всего, идея биеннале?

– Да, биеннале как цели, но еще и как инструмента, чтобы уже сейчас начинать объяснять, что есть такой язык. И когда общаюсь с молодежью в Институте культуры и искусства Сыктывкарского университета, я чувствую, что молодежь ожидает от галереи какого-то рестарта. Галерея в Сыктывкаре, как во всех региональных, провинциальных городах – это новая платформа для визуальных эмоций, новых смыслов. Здесь должна кипеть жизнь, мы должны чувствовать, что здесь что-то происходит! То, что мы открылись выставкой работ Кандинского – очень хорошее начало. Эта выставка позволила нам потом открыть другую – «Бог Чудов найден!», где мы показали, чем занимались предки коми народа 100 лет назад, как украшали прялки и другие объекты. Ведь прялка – не просто предмет, а то, что любая женщина держала в руках всю жизнь, поэтому этот объект очень важен. И именно здесь, в Усть-Куломе, их украшали геометрическими рисунками, что достаточно редко. Поэтому никто из коми-зырян не может говорить: «Я не понимаю, что такое абстракция». Тогда надо поговорить с бабушкой – она знает!

На Печоре. Октябрь 2020 г.

 

«Это может быть абсолютно новое биеннале»

– При вступлении в должность президента галереи Вы говорили, что приехали сюда как минимум на полтора года. Такой срок связан с подготовкой биеннале?

– Да. Сегодня различных биеннале достаточно много, самые известные – в Венеции и других местах. Они разные, но система практически всегда одинакова: определенная группа экспертов придумывает тематику, название и приглашает художников, которые готовят работу на заданную тему или у которых уже есть такие работы, а эксперты эти работы подбирают и приносят в определенное место, чтобы показать за определенное время. Мы придумали что-то другое – чуть сложнее, но, мне кажется, интереснее не только для художников, но и для жителей республики.

Мы предлагаем пригласить сюда известных и менее известных художников на месяц или больше, а может, несколько раз по две недели – чтобы они смогли уловить, что происходит сегодня на Севере. Север, Арктика, будущее – это связано, об этом говорят все политики. И эта концепция – политически-экономический проект. Время от времени появляется вопрос: а что с людьми, которые живут на Севере, как мы к ним относимся, как они интегрированы в этом развитии, хотят ли этого? И мне кажется, что сейчас это просто интересно понимать на территории Коми: какие вопросы появляются в желании развивать Север? Какие вопросы появляются, когда мы понимаем, что через 20 лет планета будет на три градуса теплее, и не будет ли часть земли под водой, потому что начнут таять ледники? Мне кажется, сейчас художники могут все это сформулировать.

Это может быть абсолютно новое биеннале – скорее всего, под названием «Новое открытие Севера». Это очень амбициозный проект, и мне кажется, что он нужен именно сегодня. Коми в этом имеет шикарный потенциал. Поэтому я здесь до конца биеннале, а может быть, и дольше – не знаю, посмотрим!

– Насколько можно понять, идея биеннале близка к давно существующему у нас проекту – ежегодному пленэру «Клюква». Вы ведь уже знакомы с ним?

– Да, я с ним знаком. Принцип похож, и «Клюква» должна стать частью биеннале, в рамках параллельной программы для более молодых художников.

В деревне Скитская Усть-Цилемского района, у памятного креста староверов. Июль 2018 г.

 

«Нахожусь в абсолютно уникальном месте»

– Недавно в галерее открылась традиционная отчетная выставка республиканского отделения Союза художников России «Время kom. i». Каковы Ваши впечатления от нее?

– Союз художников Коми уникален в том, что уже несколько лет назад понял: надо привлекать молодых художников. Все-таки корпоративный смысл союза – развиваться. И я думаю, Фарук Бурангулов, председатель союза, сделал большой шаг по привлечению молодежи. Сегодня это видно: молодежь пришла на выставку, она понимает, с чем сравнивать и куда идти дальше – и это очень важно. Поскольку молодежь больше, чем мастера, смотрит на то, что происходит в мире, я думаю, что все это может быть интересно. И это наша функция, как галереи, – открыть другие направления в искусстве. Ведь кто такой художник сегодня? Это человек, который: раз – свободен, два – никому не подчиняется, три – у него есть время рефлексировать, четыре – у него есть время анализировать – не как политику, не как философу, а как творцу. Он создает новый образ этого мира. И задает тем самым вопросы, что очень важно.

– А если конкретнее: есть на этой выставке что-то, что Вас зацепило, как любителя, знатока изобразительного искусства и коллекционера?

– Очень качественные работы с точки зрения техники, несколько очень интересных работ с точки зрения идеи. И каким-то образом есть ощущение, что, может быть, это есть психология коми человека – достаточно закрытого. Чуть-чуть ощущение Севера, такой скромности. Мне кажется, что регион очень непростой. Меня поражает история появления Коми республики – как она появилась и как ярко тут проявилась вся политическая история страны. Потому что кто-то в 1920-х годах заявил: «Мы разделяем империю по этносам». Потом, через 10 лет: «Нет, это все не годится, но мы оставим все эти республики». И именно в Коми появляется ГУЛАГ, где есть охрана и заключенные. И все их потомки сегодня живут вместе. Это очень странная история. Шиллер говорил: «Я нигде не чувствую себя настолько свободным, как в тюрьме». А здесь – театр появляется в Воркуте, в страшных условиях. Вот это меня очень сильно впечатляет. На фоне этого я чувствую, что нахожусь в абсолютно уникальном месте. И в России в том числе.

– Может ли что-то из работ местных художников появиться в Вашей коллекции?

– Да. Есть несколько художников, которые мне кажутся действительно очень интересными и уникальными. Но их имен пока назвать не хочу! Тут есть этический момент – мне, как президенту галереи, не стоит выделять кого-то, исходя из своих личных предпочтений.

– Если очень кратко – какова Ваша миссия, как президента галереи?

– Всем дать возможности получить от искусства такие же эмоции и приятные впечатления, какие я получаю. Для меня искусство – это мотор жизни, страсть и то, что я действительно люблю, потому что уверен, что это есть то, что человеку нужно, чтобы обогатиться интеллектуально. Особенно если нет времени читать! И очень хотелось бы, чтобы это место стало также местом страсти, куда любой человек может прийти и получить возможности раскрыть свой эмоциональный потенциал. И стать умнее, в том числе.

С певицей Надеждой Гулицкой, уроженкой Ухты. Ноябрь 2018 г.

 

«Я человек неконфликтный»

– Приехав работать в Коми, продолжаете ли Вы свою работу на телеканале «Культура»?

– Да, съемки проходят, передачи продолжают выходить.

– Недавно вы анонсировали в Сыктывкаре большой проект с Федеральным агентством по делам национальностей (ФАДН), по итогам которого будет создано шесть фильмов о народах России, в том числе фильм «Русские», в котором будут участвовать старообрядцы из Усть-Цильмы…

– Я как продюсер, продолжаю работу над проектом, и фильм «Русские» самый сложный фильм, который мне пришлось когда-то делать. Как объяснить за 26 минут, что такое русский человек сегодня, и как молодежь сегодня понимает, что это значит: «Я русский»? Все остальные народы России, о которых мы снимаем фильмы – сету, абазины, буряты, мордва и бесермяне – могут себя позиционировать, в отличие от русских. А русские чем отличаются от других народов, живущих в России? Этот вопрос нетривиальный и очень сложный. Через интервью людей мы пытаемся сформулировать ответ на него. Одним из персонажей фильма будет девушка из Усть-Цильмы. Мы пока не смотрели весь отснятый материал. Когда посмотрим – не исключено, что будем делать отдельный фильм про нее. Эту работу мы должны закончить до конца года.

– Как прошло Ваше знакомство с коллективом Национальной галереи? Тем более что на этот период пришлась еще и смена директора.

– Да все хорошо! Очень умные и профессиональные люди, интересная молодежь. Когда меняется директор, приходит президент, просто появляются новые формы работы. Мне кажется, что все довольны… надеюсь! Но я человек неконфликтный. В галерее у меня больше функция вдохновителя. Привнести новые идеи, приглашать людей… Но если надо, и кулаком по столу могу стукнуть. Думаю, что люди должны понимать ответственность.

– Недавно Вы были в Санкт-Петербурге, чтобы подготовить новую выставку для галереи. Что это за проект?

– В Питере жил один художник – Тимур Новиков. Он был одним из культуртрегеров Петербурга, создал «новую академию». А прежде он очень долго жил на Новой Земле. И когда мы с ним познакомились, он мне рассказал о том, что для него горизонт и ощущение Севера – то, что он передал в своих картинах. Его картины очень неожиданные, это будет совершенно новая история. Но вы почувствуете, что это художник Севера.

С семьей: сын Эмманюэль, супруга Аннушка и дочь Аполлинария. Москва, 2019 г.

 

«В России я чаще думаю по-русски»

– Как Вам сыктывкарские реалии на постоянной основе? Что тут нравится, а что не очень? Климат, погода, дороги, расстояния, быт. Говорят, что русскому хорошо, то французу…

– Не знаю… мне тут комфортно. Я много работаю. После работы, если не иду к художникам и не приглашаю кого-то к себе, я работаю дома. У меня столько всего – смотреть кино, читать книги, что я не успеваю скучать! У меня два телевизора, и я их никогда не включаю! В Сыктывкаре мне нравится встречаться, общаться с людьми.

– Я читала, что, приняв решение жить в России, Вы приняли православие. Это так?

– Ну, да…У меня просто был (и есть) друг-священник, с которым я давно дружу, он прекрасно говорит по-французски. В этой истории главную роль играл он. До этого я был католиком. Но знаете, это уже не так важно в моей жизни. Но это – как учить русский язык. Я думаю, для того, чтобы жить в этой стране, надо просто принимать определенные коды. Кому-то они нужны, кому-то нет. Мне были нужны.

– Приехав жить в Россию, Вы уже говорили по-русски или учили язык по ходу дела?

– Чуть-чуть говорил, потому что учил русский язык в школе. Но потом стал учить немецкий и, приехав сюда, уже очень мало говорил. Мне пришлось просто все учить снова.

– Сейчас Вы чаще всего на каком языке думаете?

– Мы мыслим на том языке, который нужен в данный момент, когда есть определенная цель. Если я должен говорить с мамой, я мыслю на французском. Если я должен говорить с женой, то на двух языках, потому что она прекрасно говорит по-французски. Говоря с Вами, я не могу думать по-французски. В России я чаще думаю по-русски.

– Вы много путешествуете, и наверняка Вам приходилось пользоваться самым разным транспортом, особенно в России. На каком транспорте Вам больше нравится ездить?

– Да любым. Я скромный человек – и на городском автобусе езжу. А что нравится – зависит от того, что нужно. Я не хочу мучиться с машиной в Сыктывкаре – и в Москве тем более! Не хочу с утра зимой чистить снег… Мне проще в метро – и через две остановки я в офисе или дома. Ну и в общественном транспорте видишь другие лица – это хорошо. По России я больше всего передвигаюсь на самолете, хотя бывает и на поезде – опять же зависит от цели. В Коми пока только летал самолетом.

– Вместе с Вами сюда приехала и Ваша супруга Аннушка?

– Да. Правда, не сразу, а где-то через неделю, когда я подготовил наше «гнездо». Потому что она художница, и ей нужно место, где работать – требуется решать эти организационные вопросы. Она не все время здесь находится, мы оба с ней постоянно ездим туда-сюда, из Москвы в Сыктывкар и обратно, потому что там надо кое-что закончить.

– Долго ли Вы учились произносить «Сыктывкар»?

– Сыктывкар! Нет, недолго.

– Какие-то коми слова уже знаете?

– Пока нет. Это будет следующий этап. Но не знаю, когда дойду до него!

– Что для Вас в Сыктывкаре лучше, чем в Москве?

– Здесь нет таких возможностей, как в Москве. Там у меня каждый вечер минимум три-четыре разных возможности: ходить туда, ходить сюда! Здесь я спокойно иду домой. Это лучше даже не для отдыха, а для концентрации. И здесь я чуть больше сплю, чем в Москве.

– Кроме как на работе и дома, где еще бываете?

– В супермаркете, магазине продуктов! (смеется). В антикварных магазинах. Их немного – я знаю всего три. В «Револьт-центре», где я был уже несколько раз.

– Что насчет «культурного досуга»?

– Да, я несколько раз бывал и был в филармонии. В театрах был. Хотя я не большой любитель театра как такового – для меня это жанр, сложный из-за языка. Еще не был в кино. Кино я люблю больше, чем театр. Люблю музыку – классическую и оперу. А из современного обожаю Принс, «Пинк Флойд» – этот период,1980-90-е.

– А любимый художник или жанр?

– О, я люблю очень много художников! Они мне нужны, необходимы. Жанры тоже люблю разные. Если Вы посмотрите мой Инстаграм, то поймете, что у меня очень эклектический вкус!

– Любимый писатель или книга?

– Я люблю читать философию, книги об истории – точнее, мыслителей об истории. Читаю, в основном, классиков и в основном на французском языке. Не могу сказать, что я большой знаток современной литературы – просто нет времени! Из классиков люблю Достоевского. Думаю, что это обычный ответ иностранца о России. Но я больше люблю Достоевского, чем Толстого.

– Были ли Вы в нашем, сыктывкарском Париже? И видели ли нашу «Эйфелеву башню»?

– Да, я сильно удивился, узнав, что в городе есть свой Париж. И был там. Но мне нужно еще туда сходить – я не знаю этот район. И до «Эйфелевой башни» пока не добрался.

– Французы известны как гурманы. Чего из французской кухни Вам тут, может быть, не хватает? Какие коми блюда Вы бы хотели внести в свое постоянное меню, независимо от места проживания?

– Я очень люблю пирог «Париж-Брест», он мой любимый. А сыры и так далее – ну их нет, ну и что? Можно жить без этого. А тут мне нравится оленина.

– Вы как-то делились рецептом трески а ля Провансаль, а рыбу по-коми пробовали?

– Попробовал сиг. Очень вкусно!

– Ваши дети уже взрослые, расскажите о них немного.

– Дочери Аполлинарии 25 лет, она художник, живет в Париже. Но когда Макрон снова объявил о закрытии границ, она срочно-срочно приехала в Москву! Сыну Эмманюэлю – 22, он живет в Москве, занимается музыкой, а время от времени работает в художественной галерее.

– Вам уже удалось заинтересовать их коми культурой?

– Они уже были здесь! На мой день рождения дочь приезжала в Россию на неделю, и четыре дня из семи пробыла в Сыктывкаре. Приехала специально, так как ее очень интересует мифология и тому подобные вещи.

– 29 сентября Вы отметили 60-летие. Как отпраздновали юбилей?

– Чуть-чуть в Сыктывкаре, а в основном в Москве. В день рождения я всегда делаю одно и то же: дома принимаю друзей. Неважно, юбилей – не юбилей…

День рождения. В гостях у Пьера – телеведущий Андрей Малахов. 29 сентября 2019 г.

 

Беседовала Ирина САМАР

Фото из личного архива П.-К. Броше