Загадочное озеро Ношульское
Его биографию еще предстоит выяснить ученым
«А озеро это – безымянно на карте. Из космоса его видать. Само ровное, а вокруг кольцом – лес. Идти к нему надо сквозь мхи да болота, по топям да вырубкам. Рыба там не водится, так старики говорят. А может, и есть там кто, в глубине этой черной. А берегов у озера того нет – зыбь одна. Идешь к нему, а она под тобой качается». Так могло бы звучать «народное» описание лесного озера на границе Прилузского и Койгородского районов. В июне к нему удалось добраться нашему корреспонденту.
Сквозь северные джунгли
«Ну и пусть в тропических лесах все яркое и жаркое, зато у нас нет змей, прикидывающихся лианами, и скорпионов, жалящих насмерть. А комаров и оводов с мошкой, топь с хлябью и колючие ветки, хлещущие по лицу, мы как-нибудь вытерпим», — так думала я, шлепая под проливным дождем, то и дело рискуя оставить во мху, пропитанном водой, как губка, сапоги, к неведомому озеру по имени «Ношульское». Я напросилась в мини-экспедицию к нему с учеными: руководителем фонда «Серебряная тайга», кандидатом биологических наук Юрием Паутовым, кандидатом геолого-минералогических наук, доцентом СГУ Виктором Салдиным и их товарищем, по совместительству моим мужем Константином Романовым. Последние двое в сентябре 2018-го в подобной вылазке обнаружили остатки плеозавра и ихтиозавра на берегу Яренги близ границы с Коми. А вдруг и теперь удача улыбнется исследователям, и мы обнаружим, ну, например, Лохнесское, то есть Ношульское, чудовище или обломки метеорита?
И вот теперь мы шагаем по бурелому, вырубам, чепыжнику и болотам к предмету исследования. Путь недлинный – всего два с половиной километра, но преодолеваем мы его почти два часа. Самые сложные участки – где вырубался лес: земли не видно, нога то и дело скользит по оставленным стволам, проваливается в древесную труху, застревает между наваленными в кучи ветвями, мы то обходим вывороченные с корнями гиганты, то перелезаем через ощерившиеся ветвями стволы. Путь сквозь джунгли молодого леса – как гонка по лабиринту: где ты протиснешься между стволами, где нырнешь в ветвяной лаз у самой земли. Скоро сапоги полны воды: она падает не столько с неба, сколько с деревьев. Но самый сказочный путь – по реликтовому лесу, среди древних папоротников и неведомых лишайников. Неведомое тут же становится знакомым – у особенно интересных экземпляров эколог и лесовед Юрий Паутов объединяет теорию с практикой.
– Вот это диоптрис филикс фемина – кочедыжник женский, – показывает он на развесистый папоротник. Мы хихикаем, очень уж смешное название. – Корней как таковых у него нет, с древних времен он держится за землю ризоидами. А размножается спорами. Видите, на обороте листа пупырышки? Скоро они созреют и дадут жизнь новым растениям. Разновидностей папоротника тут множество, большинство из них ядовиты для человека… А вот эта красота – лабария легочная. Так назвал ее еще в девятнадцатом веке Карл Линней, который, как известно, был монахом. Тогда ее применяли при легочных заболеваниях, отсюда и такое название.
Мы ахаем над затейливыми листами-пластинами лишайника в окружении моховой бороды, а кое-где даже шубы. Оказывается, лабария пульмонария легочная растет именно в соседстве с неккерой перистой на стволах осины, возраст которой не менее 90 лет. Это значит, что в молодом лесу это диво не найдешь. И мох, и лишайник занесены в Красную книгу России.
На месте «большой суши»
Такой реликтовый лес и составляет основу нового национального парка «Койгородский», основанного в конце 2019 года. Сейчас мы в нескольких километрах от его границы. Задача нацпарка – сохранять реликтовый лес в первозданном виде. Упало дерево от ветра или старости – пусть лежит на своем месте. Уберешь его – погубишь десятки лишайников и грибов, тысячи насекомых, которыми питаются лесные пернатые.
— Сначала мертвым деревом питаются целлюлозоразрушающие грибы типа трутовиков, которые съедают «самое вкусное». От дерева остается труха – лигнин, который «переваривается» гораздо хуже. Однако и на него находятся любители. После пиршества лигниноразрушающих грибов труха превращается в почву – дом для других живых организмов. Для всех есть среда обитания и пища, насекомых в процессе их питания едят птицы. Потому-то у нас в Коми все неплохо с биоразнообразием, – рассказывает Юрий Паутов. – Помню, приезжали к нам финны, ахали над осиновым древожилом, он размножается только в крупных валежах осины, которых в Финляндии уже нет.
А «выжил» и восстановился этот лес после страшного лесного пожара еще в 1860-х годах. В редких архивных документах он именуется «большой сушью». Ученые же «Серебряной тайги» восстановили его картину по биологическим показаниям.
– Я думал, что это место пожар миновал, но недалеко от озера нашел на отдельных стволах его следы. Значит, и тут он прошел, — говорит Юрий Паутов, вынимая с помощью керна образец древесины, взятый из тела сосны. По нему предстоит установить не только возраст дерева, но и благоприятные и неблагоприятные периоды его жизни, скорость роста на почве близ Ношульского озера.
Рассказы Юрия Паутова и фантастическая красота нетронутого леса – ради этого стоило потеть, мокнуть и приносить себя в жертву кровососущим. Ковры цветущей костяники, скромное цветение кукушкиного льна, поспевающая морошка и брусника, изумрудные моховые и косматые травяные кочки, темная вода болотных луж цвета крепкой заварки, смоляные слезы на стволах, древесные грибы, «инопланетные» лишайники – северный лес определенно загадочнее и прекраснее любых джунглей.
Для руководителя фонда «Серебряная тайга», кандидата биологических наук Юрия Паутова путь к загадочному озеру уже был знаком.
Карстовое или ледниковое?
На протяжении пути по компасу и навигатору сверяем путь и выходим аккурат к северной кромке озера. На территории Республики Коми, как и на любой другой, существуют озера различного происхождения: старичные, карстовые, ледниковые, возможно, и другие, в том числе и метеоритные. Последние – мечта исследователя, одни из самых интересных.Упал когда-то на землю метеорит – образовалась воронка неведомой глубины – вот тебе и озеро с идеально круглой гладью, а вокруг него обязательно валообразное поднятие высотой в несколько метров. Для геолога это первая подсказка о космическом происхождении водоема. Геолог дорого отдаст, чтобы первым покопаться в нем и составить «биографию» водоема. А там и до научного открытия недалеко.
– Исследование вала вокруг водоема позволило бы помочь установить его генезис: метеоритное оно или иного происхождения. Условия залегания и состав пород, из которого сложен вал, дали бы подсказку, — говорит геолог Виктор Салдин.
По дороге к озеру и обратно Салдин успел набрать в рюкзак образцы экзотических пород, взятые у комлей вывороченных деревьев.
Вал предположительно от падения метеорита вокруг озера просматривался на космоснимке. Впервые им заинтересовались ученые из фонда «Серебряная тайга» в 2014 году. Юрий Паутов с коллегой тогда совершили к нему вылазку с целью визуального обследования. Тогда, шесть лет назад, экологи добрались к Ношульскому под проливным дождем, сделали визуальный осмотр, даже поныряли, пытаясь достать до дна. Не достигнув желаемого, отложили исследование водоема до лучших времен, а пока дали ему название – озеро Ношульское: до прилузского села Ношуля по прямой от озера около тридцати километров к юго-востоку.
«Лучшие времена» настали только этим летом, в июне. Земляного вала, просматриваемого на снимке, вокруг предмета исследования не оказалось. А вот сосны стоят широким кольцом – они и были приняты за тот самый вал на снимке. Диаметр внутренней окружности, образованной соснами, составляет около 120 метров. Сосны, естественно, стоят на земле, а все, что ближе к озеру за ними – иллюзия таковой. Никакой земли по берегам озера нет, да и не берега это никакие — сплошное переплетение корней и остатков растительности. Босые ноги утопают в теплом моховом ковре по колено. Чем ближе к воде – тем сильней колышется под тобой «берег», тем глубже ноги опускаются в воду. Подпрыгнешь – по «земле» идет волна. Только очень-то тут не попрыгаешь – не ровен час, порвешь «берег» и ухнешь в неведомую черную глубину.
Иллюзия земли, объясняет руководитель «Серебряной тайги», образовалась благодаря сфагнуму, болотному растению, роду мха, из которого образуется торф. Он селится на остатках растений на краю озера.
– Они живут, цветут, отмирают и постепенно образуют подушку – подобие почвы, на которой сфагнум создает кислотную среду, которую любит сосна. Ее корни умудряются дойти до минерального слоя. Именно поэтому вокруг на сфагнумовом окружении и образовалось кольцо, где «солируют» сосны, а других деревьев нет, – поясняет Паутов.
Ненаписанная биография
Мы стоим у черной зеркальной воды, примеряясь, с чего бы начать. Очень хочется искупаться: взмокшие и покусанные, мы мечтали об этом в дороге. Но решаем сначала провести изыскания (и зря не искупались сначала: скоро небо затянуло, пошел дождь и похолодало). С нами лопаты, эхолот, измерительная лента, емкость для набора воды и показателей кислотности и щелочности. Но вала нет, а значит, лопаты не пригодятся. Геолог не скрывает разочарования, но тут же шутит: «Значит, копать не придется, иначе ушли бы отсюда не раньше полуночи».
Разворачивается измерительная лента, надувается лодка. У кромки воды в нее приходится вползать, а потом по-крокодильи отталкиваясь конечностями, заползать в воду. Перед лодкой – эхолот, фиксируется температура и глубина воды. У самой кромки травяно-корневой зыби она составляет от четырех до шести метров, а в северо-восточной части – более семи. На отметке 7,3 метра коллеги удивленно переглядываются: впечатляет! Глубин меньше четырех метров не обнаруживается, а это значит, что и под теплым мхом, в котором после трудного перехода отдыхают ноги, они такие же внушительные. Температура поверхности воды – 21 градус. Эхолот фиксирует какое-то движение под водой. Рыба! Снова пожалели – на этот раз о не взятых рыболовных снастях – а вдруг озеро все же «населенное», хотя это вызывает большие сомнения: зимой под толщей льда без кислорода не выживет никакая рыба.
Перед тем, как закончить плаванье, набираются пробы воды – коллеги-гидрологи получат озерный «гостинец» для исследования. Еще бы достать со дна ил, чтобы исследовать споры пыльцы, что позволило бы определить его возраст. Но для этого требуется специальное оборудование, а ознакомительный выход не предполагал столь глубоких изысканий.
Ученые не любят делать выводов, пока не закончены все исследования, не проведены анализы, не сопоставлены данные. Они не любят, когда журналисты их торопят. Круглая форма озера указывает на его карстовое происхождение. Но под четвертичными отложениями залегают древние меловые отложения, среди которых нет карстующих пород, что указывает на большую вероятность ледниковой версии происхождения озера Ношульское.
На историю нынешней Республики Коми пришлось два оледенения: Печорское (Днепровское) и Вычегодское (Московское). Первый ледниковый период накрыл землю в древний плейстоцен, 200 тысяч лет назад. Второе оледенение было совсем недавно – каких-то 15 тысяч лет назад. Вместе они образовали моренные ледниковые образования, сформировав рельеф территории региона. Артерии рек, равнины, леса, холмы, горные системы и озерные углубления – все это результат ледниковых подвижек. В том числе – и наше озеро. Однако биография его еще покрыта мраком, который, возможно, рассеется в будущем.
Полина РОМАНОВА
Фото автора