Детство за колючей проволокой

Руководитель сыктывкарского клуба бывших малолетних узников фашизма «Память детства» Николай Сурков попал в концлагерь в грудном возрасте

В известном рассказе Михаила Шолохова «Судьба человека» и одноименном фильме Сергея Бондарчука рассказывается о русском солдате, прошедшем ад нацистского концлагеря. Для малолетних узников эти фабрики смерти были адом вдвойне. Сыктывкарский историк Николай Иванович Сурков прошел через эти испытания, но они не сохранились в его собственной памяти, поскольку он попал с мамой в концлагерь, когда ему не исполнилось и девяти месяцев. Но он хорошо знает о том, что довелось пережить его близким – по их собственным рассказам и письмам двоюродной тети. И он делает все возможное, чтобы воспоминания бывших узников концлагерей сохранить для потомков.

Под оккупацией

Немцы заняли деревню Хитрово Орловской области, где жила семья Сурковых, в октябре 1941 года. Колхозный комбайнер Иван Захарович Сурков, отец Николая, на фронт не попал из-за полученной в детстве травмы – угодил под телегу, голова с тех пор была свернута набок. Но это был физически крепкий мужик. Жену Акулину Михайловну он нашел в соседнем селе Архангельское. Один за другим пошли сыновья, третий – Николай – появился на свет уже в годы оккупации.

Немцы деревенских мужиков отправили в лагерь на границе с Белоруссией, на заготовку леса. Иван Захарович обладал крутым нравом и, поссорившись с конвоиром, умудрился отнять у него винтовку. Однако уйти не смог, его схватили и перебили обе руки. Сосед по деревне принес ему немного еды, но на следующий день Ивана Захаровича расстреляли.
В начале 1943 года нацисты начали подготовку к наступлению на Курской дуге. И уже в феврале они принялись расчищать места будущих боев от населения. 23 марта староста прошел по деревне и приказал всем в течение часа собраться для эвакуации. Затем их погнали на железнодорожную станцию Глазуновка. Грудного Коленьку Акулина Михайловна несла на руках. Его старшие, но еще малолетние братья шли пешком. Тех, кто не мог идти, нацисты пристреливали. Холодную и снежную ночь старики и бабы с детьми провели на станции под открытым небом, сидя на свитках и прикрывшись тряпьем. Утром их загнали в телячьи вагоны и отправили в Белоруссию.

О том, что пришлось пережить ему самому и его близким, Николай Иванович знает по рассказам двоюродной тети Екатерины Федоровой, в девичестве Юдановой. Самой Кате было 14 лет, когда она вместе со своими родственниками и односельчанами попала в лагерь близ старинного белорусского города Слуцка. Свои воспоминания она подробно описала в письмах к Николаю Суркову и даже от руки нарисовала схему лагеря. Эти драгоценные свидетельства, написанные с кучей орфографических ошибок (ничего не поделаешь, ее школой был концлагерь), историк хранит как ценнейшие документы.

Схема лагеря, нарисованная Екатериной Федоровой (Юдановой) – двоюродной тетей Николая Суркова.

С шелухой и опилками

Селян загнали в лагерь, где до войны дислоцировалась советская воинская часть. После ухода наших немцы какое-то время держали там, по свидетельству Екатерины Федоровой, до 20 тысяч военнопленных. Когда их уничтожили, поместили в лагерь 15 тысяч мирных жителей.

Кормили узников один раз в день. Давали каждому человеку по одной поллитровой банке, содержащей воду и немного картошки, но более всего шелухи из очистков картофеля и проса. А также по сто граммов хлеба – опять же с шелухой и опилками. Матери как могли делились этой едой с детьми.

Иногда лагерники переползали под колючей проволокой на волю, и если охранник не пристрелит, то удавалось у местных жителей добыть немного еды. Кусочки добытого хлеба завертывали в тряпочку и давали маленькому Коле вместо соски. Только таким образом можно было остановить его голодный плач.

Такие походы далеко не всегда проходили гладко. Как-то местная жительница дала им пачку сахарина и завернутые в тряпицу картофельные оладьи. Когда они возвращались, Катина подруга успела проскочить через ворота, а Катя напоролась на начальника лагеря. Тот резко ударил ее ногой в живот, Катя упала на колени, но узелок с оладьями не отпустила. Тогда он сильно ударил ее по руке – да так, что выбил большой палец. Девочка упала на острый кирпич и сильно поранилась. К ней подбежала одна из женщин, приложила к ране подорожник и перевязала палец. Шрам от раны оставался еще многие годы, но оладьи – пусть и в помятом виде – Катя принесла.

Мама Акулина Михайловна в юности.

Николай Сурков в 16 лет.

«Ты был как старичок»

Сама Катя Юданова весила в эти годы всего 20 килограммов. «Коля, мы ходили что мухи, одна тень, тело изъедено вшами», – напишет она много лет спустя своему двоюродному племяннику. Старшие братья Николая – Витя и Толя – умерли от голода.

Нацисты использовали узников в качестве живых тралов. Белорусские партизаны часто минировали дороги, по которым немцы и прогоняли лагерников. Мера оказалась эффективной. После того как несколько узников подорвались, партизаны прекратили минирование и перешли к другим видам диверсий, в частности, срезали телеграфные провода, нарушая таким образом связь. Тогда нацисты пригрозили, что за каждую такую диверсию будут расстреливать каждого десятого узника.
Хоронили умерших в большом рву за пределами лагеря. Там же находились останки расстрелянных военнопленных. Каждый день в него сбрасывали по две сотни человек, чуть присыпая землей, чтобы на следующий день уложить новый ряд.

Однажды, вернувшись с «прогулки» по минному полю, мама Коли обнаружила, что ее младшенький не подает признаков жизни. Был зима, и все решили, что ребенок замерз насмерть. Акулина Михайловна ревела на весь барак, а ее дядя потребовал вынести Коленьку на улицу и не возиться с ним. Но мать ребенка его не послушала и только сильнее прижимала к себе. В конце концов мальчик, пригревшись от материнского тела, зашевелился, и тогда Акулина закричала еще громче – на этот раз от радости. С тех пор она не оставляла свою последнюю кровинку и брала с собой даже тогда, когда их использовали в качестве минных тралов. К счастью, на мину они не напоролись.

«…Ты был Коля, как старичок, когда заплачешь лицо покрывалось морчинами, ручки и ножки были как плеточка, возмеш тебя на руки, ты шею обовьешь ручками. Я застегну на себе кафтан и ты подымаешь голову высунешься из под кофты и пошли мы к своим дядьям. Они жили рядом…» – вспоминала в своих письмах Екатерина Юданова-Федорова.

1940 год. Николай еще не родился. На снимке — семья Сурковых: родители — Иван Захарович и Акулина Михайловна, дед Захар. На руках у отца с матерью малолетние сыновья Витя и Толя — пройдет совсем немного времени, и они умрут от голода в фашистском лагере…

После освобождения

Николай Иванович порой горько шутит: «Я ни разу не был в пионерлагере. Но это компенсируется тем, что полтора года провел в лагере немецком».

О своем освобождении он знает опять же из писем своей двоюродной тети. А она вспоминает, как в июле 1944 года изможденные женщины с детьми с плачем шли по дороге, а навстречу им попались отступающие фашисты. Они не тронули бывших узников, а свернули в пшеничное поле. И в этот момент Катя услышала лязг гусениц. Это двигались наши танки. Из одного из них выглянул танкист и спросил женщин: «Где немцы?» Ему указали на поле, и танки двинулись вслед убегающим нацистам.

Акулина Михайловна с малолетним сыном целый месяц добиралась до родной деревни, но застала там только руины. Чтобы избежать одиночества, она сошлась с вдовцом, имеющим на руках несколько своих детей. Но семьи не получилось. Как-то во время обеда Коля подавился кострикой от колоска. Акулина Михайловна не отходила от сына, стараясь помочь ему. Но это разозлило отчима, и он закричал:

– Да не сдохнет он, иди есть!

Возник скандал, кончившийся тем, что вдовец заявил:

– Катитесь от меня колбасой!

На этом их совместная жизнь закончилась. Для Акулины Михайловны чудом выживший Коленька был смыслом ее жизни. Даже соринки из его глаз она вылизывала языком.
Работала Акулина Михайловна школьной уборщицей, а Коля всегда был при ней. Настоящим праздником было посещение дедушки, когда мальчику наливали пол-литра молока. На всю свою жизнь он запомнил его волшебный белый цвет.

Мамы не стало, когда Коле исполнилось шесть лет. В один из теплых августовских дней 1948 года она слегла с сильными болями. Мальчик побежал к деду, тот перевез Акулину Михайловну к себе. Боль на какое-то время утихла, но вскоре возобновилась с новой силой. На колхозной лошади маму увезли в районную больницу, но там ошиблись в диагнозе. Местная докторша решила, что у нее якобы осложнение от незаконно сделанного аборта, чего, разумеется, не было. Акулина Михайловна умерла в поезде по пути в Орел. Вскрытие показало, что на самом деле у нее был аппендицит…

Жены дядьев хотели сдать Колю в детдом, но воспротивилась неродная бабушка – вторая жена деда. Она заявила:

– Неужели нам не будет совестно, что мы нашего единственного сироту в приют отдадим? Мы должны вырастить его сами.

Дед от этих слов повеселел и полностью с ней согласился.

Дальнейшая судьба Николая Ивановича сложилась, в общем-то, благополучно. После седьмого класса он поступил в Старооскольский геологоразведочный техникум, в 1960 году по распределению приехал в Коми АССР. Здесь женился, родились сыновья, затем заочно окончил историко-архивный институт. Учился в аспирантуре Академии общественных наук при ЦК КПСС, защитил диссертацию, работал секретарем Вуктыльского райкома партии, был заместителем председателя Коми республиканского отделения общества «Знание», заведовал кафедрой общественных наук в институте усовершенствования учителей, преподавал историю в пединституте.

А четыре года назад Николай Иванович возглавил сыктывкарский клуб бывших несовершеннолетних узников фашистских концлагерей «Память детства».

В сердце и памяти

Клуб бывших несовершеннолетних узников фашистских концлагерей «Память детства» появился в Сыктывкаре по инициативе городского Совета ветеранов в апреле 2014 года. В то время в столице Коми бывших детей-лагерников насчитывалось 120 человек. В годы войны они находились в лагерях Германии, Польши, Прибалтики и Белоруссии.

В клубе им помогают с оформлением документов, необходимых для получения льгот, которые им положены согласно Указу Президента России Бориса Ельцина от 1992 года. Но, по словам Николая Суркова, они и сами ведут активную работу по патриотическому воспитанию молодежи, выступают на телевидении, пишут в газеты, участвуют в торжествах по случаю Дня Победы.

Вместе они собираются ежегодно 11 апреля – в Международный день освобождения узников нацистских концлагерей, и 22 октября – в Праздник «Белых журавлей». Он посвящен памяти солдат, погибших на полях сражений Великой Отечественной войны. Название праздника происходит от известного стихотворения Расула Гамзатова.

Увы, со временем бывших узников концлагерей становится все меньше и меньше. В Сыктывкаре за прошедшие четыре года 29 человек, побывавших в детстве за колючей проволокой, ушли из жизни.

Игорь БОБРАКОВ

Международный день освобождения узников нацистских концлагерей отмечается 11 апреля, был учрежден Организацией Объединенных Наций в честь освобождения Бухенвальда американскими войсками 11 апреля 1945 года.

Точных сведений о числе тех, кто прошел через ад концлагерей, нет. По разным данным, в лагерях и тюрьмах в годы Второй мировой войны содержалось от 18 до 20 миллионов заключенных, из них 11-12 миллионов были уничтожены. Среди них 5 миллионов – граждане СССР, из которых 2 миллиона – дети. Детишки за колючей проволокой терпели непосильный труд, умирали от голода и болезней, над ними проводились медицинские эксперименты. Выжил и вернулся домой только один из десяти малолетних узников.
Многие из тех, кто побывал в нацистских лагерях, были безосновательно объявлены пособниками фашистов и прошли через фильтрационные лагеря НКВД. Их лишили социальной защиты со стороны государства, они не имели права поступать в специальные и высшие учебные заведения. Дипломы о высшем образовании получили менее двух процентов выживших малолетних узников.

22 июня 1998 года в Киеве был образован Международный союз бывших малолетних узников фашизма, объединивший граждан теперь уже бывших союзных республик. По словам его нынешнего председателя, члена-корреспондента РАН Николая Махутова, цель союза – сохранение памяти о преступлениях фашизма против человечности и детства. Союз ведет информационную, издательскую, архивную, музейную и мемориальную работу.

В России в начале 90-х годов прошлого века был принят ряд законодательных актов, официально признающих бывших узников концлагерей, как особую категорию граждан. По полагающимся им льготам они были приравнены к участникам и инвалидам Великой Отечественной войны.

По последним данным, в России проживает свыше 140 тысяч бывших несовершеннолетних узников концлагерей.