Николай Мальцев: «Кого-то судьба ведет, а кого-то тащит»

Имя актера театра и кино, Заслуженного артиста России Николая Мальцева, уроженца Коми знакомо широкой публике в родном регионе меньше, чем в Москве. В отличие от актеров, которые переехали в столицу с малой родины, уже состоявшись в профессии, Николай покинул Сыктывкар в юности и известность на подмостках и съемочной площадке приобрел уже в Белокаменной. Однако он постоянно навещает город, где вырос, где остались родные, друзья…

Фото Дмитрия Гришина

 

Николай Капитонович, Вы родились в Сыктывкаре…

– На самом деле я родился в селе Вомын Корткеросского района. Там жили мамины родители, беременная мной мама гостила у них. В тот день она пошла на сенокос. Причем, не с обычной косой, а с горбушей, как все коми люди! Горбуша короткая, косят ею, согнувшись. И вот она косит с утра и говорит: «Ой, что-то тяжело мне». Присела… И дядя срочно повез ее в роддом в Вомыне. Я родился, весь обмотанный пуповиной… Поэтому моя родина – это небольшое село. В детстве я каждое лето проводил там, гостил у бабушки – по-коми «ыджыд мам». А дедушки – ыджыд бать – уже не было. Теперь приезжаем только навещать могилы…

А так я, конечно, коренной сыктывкарец. Окончил среднюю школу номер 4 – знаменитую «гагаринскую». До сих пор вспоминаю многих своих учителей: это Нэлла Валентиновна Шалаева – замечательный педагог по литературе, Изида Михайловна Юрченко. Когда-то она поставила мне четверку по геометрии скрепя сердце и только с условием, что я обещаю не поступать в математический вуз. А Клара Питиримовна Рочева! Ее уроки истории вспоминаю до сих пор…

Детство, школа и военный оркестр: «Флейточка меня спасала»…

 

После школы Вы поступили на истфак Сыктывкарского гос–университета, потому что учителя привили Вам любовь к гуманитарным наукам? Или потому, что Ваша старшая сестра – ныне профессор, доктор исторических наук Анна Капитоновна Гагиева – к тому моменту уже окончила этот факультет? И почему, отучившись два курса, Вы оставили СГУ и поехали поступать на актера?

– Аня с самого детства была для меня в чем-то как вторая мама и, конечно, примером, к ее словам я прислушивался. Но на истфак пошел, потому что просто обожал историю, как и литературу. История осталась на всю жизнь во мне. Став заслуженным артистом России и уже зрелым человеком, я все-таки окончил магистратуру родного факультета! Причем с отличием – у нас всего два человека на курсе с красным дипломом. Учился заочно, три года ездил на сессии, это было для меня второе высшее образование. В 2019 году стал магистром истории. Теперь меня вовсю зовут в аспирантуру. Я, конечно, думаю об этом, но скоро у нас в Театре на Перовской будут ставить «Чайку», а это моя любимая пьеса, я так долго мечтал сыграть в ней. Правда, всегда хотел сыграть Сорина, но режиссер-постановщик увидел во мне доктора Дорна. А Дорн – это загадка такая… Так что сейчас работаю над этой ролью. Записал все пять старинных романсов, которые он напевает, и каждый что-то значит – в общем, ломаю голову над созданием образа. У нас идут репетиции онлайн, осенью мы должны приступить к репетициям на сцене и выпуску спектакля.

Но еще в школе я увлекся театром. Это был тогда гремевший, знаменитый СКАТ – любительский театр при Сыктывкарском университете. Первую роль в СКАТе я сыграл, учась в шестом классе – сына леди Макдуф в «Макбете», в ходе спектакля я играл на флейте… Конечно, став студентом СГУ, после баскетбольной тренировки я бежал в актовый зал нашего университета, где в приглушенном свете начиналось таинство СКАТовских репетиций! Играл в постановках «Предназначен на слом», «Маленькие трагедии». Помню, играя Лепорелло в «Дон Гуане» Пушкина, я ощутил то, что называется вдохновением! Открыл для себя это – прежде что-то непонятное, когда тебя словно какие-то лучи пронзают. И ты получаешь такое наслаждение, которого в жизни не получал! Не случайно многие артисты говорят, что сцена для них – своего рода наркотик. Он для меня открылся в СКАТе и повел за собой…

А после второго курса исторического факультета СГУ, в 1984 году, меня забрали в армию. Тогда в армии был недобор, забирали даже студентов. Я служил в городе Чебаркуль Челябинской области. Сначала в артиллерии, а потом в оркестре – флейточка меня спасла… Благодаря ей я полтора года нормально жил: читал книги, занимался английским. Хотя, конечно, и служба была: утренние и вечерние разводы, построения, концерты, парады. Нас заставляли играть в городе на 7 ноября. А это Южный Урал, в ноябре там уже все замерзает. Нам должны были выдавать спирт, чтобы заливать его в инструменты для снижения замерзания – это еще со времен Петра Первого, его указом, полковым пехотным оркестрам полагалось. Так мы этого спирта не видели. В день выдачи спирта мы относили нашего дирижера и сверхсрочников домой на руках, потому что им трудно было идти без опоры…

«Час Волкова»

 

В Сыктывкаре Вы окончили, кроме средней школы, музыкальную?

– Да. Учился у Элеоноры Давыдовны Хаскиной – это великий педагог, она была музыкантом нашего музыкального театра, а также преподавала в музыкальной школе и музучилище. Она мне открыла мир музыки. Конечно, тоже звала меня в училище, а потом в консерваторию. Но я не пошел в музыканты…

Я в школе еще и шахматами занимался: мой папа – основатель шахматного клуба в Сыктывкаре. Школьником ездил на соревнования в Инту, Ухту, Воркуту, стал кандидатом в мастера спорта. А во время учебы в СГУ играл в баскетбол и постоянно, как тогда говорили, защищал честь своего вуза. Мы участвовали в первенствах и города, и республики.

«Моя прекрасная няня»

 

Что было после армии?

– Конечно, я хотел вернуться в Сыктывкар, в СГУ. Но после того как отслужил год, в Москве в Щукинское театральное училище поступили мои старшие друзья и учителя по СКАТу – Женя Малафеев, Витя Милюков… Это был коми курс, целевой набор. И, конечно, Женя мне сказал, что ждет меня в Москве, поступать. Так что из Чебаркуля я сразу поехал туда. Людмила Владимировна Ставская, одна из ведущих педагогов Щукинского училища, мне сказала: «Ну приезжайте через месяц… Переоденьтесь в нормальную одежду и приезжайте». Я ж поехал туда прямо в военной парадной форме! Полгода ее готовил, старался – аксельбанты, все дела! Таким красавцем, в моем тогдашнем понимании, был. А мне сказали: «Ты чего, как петух, вырядился!». Тогда я чуть в драку не полез, а потом, со временем, мне стыдно стало… И я приехал через месяц. Прошел все прослушивания во всех театральных институтах. В итоге смог пройти конкурсный отбор в «Щуке» и «Щепке». А конкурс во всех театральных вузах – 6 июля. К 5 июля абитуриент, где бы он ни прошел отбор, должен принести документы туда, где намерен учиться. То есть к этой дате надо окончательно определиться и идти на конкурс лишь в один вуз. Если не сдал документы к этой дате, то все. Я решил идти, конечно, в «Щуку», потому что там учились мои земляки и друзья. Прихожу туда 6 июля. Мне говорят: «А что же вы не принесли документы, мы вас до 12 часов ночи ждали!» Я говорю: «Так я ж не знал, вот они, мои документы!». Нееет, все – поздно, приезжайте на будущий год! И Витя Милюков бежит со мной в «Щепку», и там секретарь приемной комиссии – Татьяна Фаддеевна Сафарова, педагог по вокалу и замечательная женщина, царство ей небесное, написала, что я сдал документы 5 июля…

И я провел в Щепкинском училище четыре счастливейших года моей жизни. Кого-то судьба ведет, а кого-то тащит. И меня она затащила туда, потому что мне надо было учиться именно там – у Михаила Ивановича Царева, Риммы Гавриловны Солнцевой, Натальи Алексеевны Петровой, Вячеслава Васильевича Долгачева – это величины в театральном мире и великолепные педагоги.

«Закон и порядок»

 

По окончании вуза Вы сразу поступили во МХАТ…

– Да, меня пригласил Олег Николаевич Ефремов. Семь лет я проработал там и все эти годы учился у настоящих мастеров. Помню замечательный спектакль «Возможная встреча» – про встречу Баха и Генделя, которой никогда не было, но которая случилась в воображении драматурга. Баха играл Иннокентий Михайлович Смоктуновский, а Генделя – Олег Николаевич Ефремов. Третью роль, слуги, играл Станислав Любшин. Это было гениально. Можете себе представить: три великих артиста играют спектакль! Я смотрел его раз двадцать – высматривал, как они все делают… Конечно, у этих и других мастеров я многому научился.

«Дежурный ангел»

 

Почему же ушли оттуда?

– Ученик Олега Павловича Табакова, замечательный режиссер Кирилл Панченко позвал меня к себе, и я ушел в Театр на Перовской. Во МХАТе же все гении – как там играть? Нет, не бронзовые, а живые, самые настоящие, в прямом смысле. Для меня Иннокентий Смоктуновский, Андрей Мягков, Евгений Евстигнеев, Олег Ефремов – гении. Просто преклоняться и смотреть на них? Самому-то ведь тоже надо играть… У меня было в том театре несколько ролей – хотелось большего. Так что я с радостью принял приглашение Кирилла и 20 счастливых лет прожил в Театре на Перовской.

С ним мы объездили почти всю страну и многие страны Европы. Там я переиграл все главные роли: и Тартюфа, и Ростанева в «Селе Степанчикове…», и взял приз в Витебске на международном фестивале «Славянский венец» за лучшую мужскую роль – Стецька в пьесе Квитка-Основьяненко «Сватанье на Гончаровке»… Жил нормально, пока три года назад не умер Кирилл Панченко – инсульт, и не стало человека. В театре началась смена главных режиссеров… Понимаете, найти «своего» режиссера очень сложно, не каждому актеру это выпадает, а потеряв его, трудно найти другого такого же, который понимает и чувствует тебя, а ты – его… Когда не стало Кирилла, и в театре пошли пертурбации, я поступил на магистратуру СГУ, окончил ее и очень доволен. Моим научным руководителем стал Олег Васильевич Золотарев, тема магистерской диссертации – «Московское коми землячество».

А сейчас готовлю Дорна в «Чайке»– посмотрим, что и как это будет… Кроме того, в Москве у меня много другой работы. Например, есть замечательная антреприза «Ужин по-итальянски» драматурга Эдуардо де Филиппо, я играю роль дона Антонио. А в Театре на Перовской я играю в спектакле по Чехову «Шутки в сторону» – это объединенные два водевиля, я там Чубуков. Еще играю Карлсона – и мне кажется, я лучший Карлсон в Москве, а также Кума в «Ночи перед Рождеством». И у меня много спектаклей для школьников. Есть спектакль «По страницам русской классики», где мы играем отрывки из Фонвизина, Островского, Гоголя, Чехова. Есть еще спектакль «Чехов» по пяти рассказам Антона Павловича, который с коллегами возим и показываем детям. Кроме того, у меня есть три моноспектакля – «Мыслители» по рассказам Чехова, «Очарованный странник» по Лескову, которые я показывал в Сыктывкаре в 2013 и 2014 годах, и «Моцарт и Сальери» по «Маленьким трагедиям» Пушкина. Кроме того, с моей подачи в театре появился камерный спектакль про Маяковского «О любви с оркестром» – с его стихами, Есенина, Пастернака и романсами той эпохи… Еще у нас есть замечательный военный спектакль «Дорогами побед» – по произведениям Друниной, Твардовского, Шолохова и Симонова… Жаль, из-за коронавируса множество показов отменилось.

Каждый должен заниматься своим делом и делать, что может. Я могу нести людям русскую классику и стараюсь это делать. Мне кажется, если мы будем знать ее, то будем непобедимы – она дает нам, всем россиянам, непобедимое мировоззрение. Мой папа сказал: «Мы и войну-то выиграли, потому что у нас был Пушкин», и я согласен с ним. Папа, хотя и был физиком-математиком, открыл мне мир стихов. Заставлял учить очень много наизусть. Например, я с детства знаю три главы «Евгения Онегина», «Анну Снегину» Есенина, «Во весь голос» Маяковского, «Думу про Опанаса» Багрицкого, огромное множество других стихов. Бывало, мы с папой идем за смородиной на Вилюй, к разрушенному имению – это 10 километров от Верхнего Чова. Идем, и папа говорит: «Сократи путь». Начинаю читать стихи – и путь сокращается. Так папа приучил меня к стихам. Он был великий человек… А мама – заслуженный учитель русского языка и литературы. Да, союз физика и лирика. В Вомыне с папой мы часто ходили на рыбалку с ночевкой. И рассвет на Вычегде – это такая красота! А черемуха… А потом проходят пастухи, садятся с нами чай пить, я сажусь на лошадь, летишь по веретье – роса, пар поднимается, красотааа! Потом объешься черемухи, шиповника, малины! На всю жизнь это запало, поэтому я очень люблю свою родину. Без нее не могу «начать созерцать». Постоянно сюда приезжаю.

«Очарованный странник»

 

Вы активно участвуете в деятельности коми землячества в Москве, даже научную работу написали о нем…

– Да, участие в землячестве тоже помогает держать связь с родной землей и рассказывать о ней. Принимаю активное участие по распространению, пропаганде коми языка и знания о Коми крае. Всячески стараюсь нести москвичам знание о родной земле. Потому что связь с родиной, ее природой, моим домом, любимой мамой, которая живет в Сыктывкаре – неразрывна, и я всячески ее осуществляю. Потому что уничтожь у нас лес, реку, природу – и нас не будет, как таковых. Это самое дорогое, что у нас есть, что открылось мне в детстве, что открыли мне родители, сестра любимая. Оно остается на всю жизнь и помогает в дальнейшей жизни.

Поэтому Вы участвовали в сыктывкарских митингах против строительства мусорного полигона на станции Шиес?

– Да, и хочу поздравить всех защитников – у нас получилось…В ноябре, когда я был на сессии, несмотря на довольно морозную погоду, я участвовал в митинге в Мичуринском парке. Московское землячество Коми полным составом поддерживало этот протест. Потому, когда я летом приезжаю в Сыктывкар на машине, не надо сигналить на мои московские номера – разные москвичи есть…

«Ночь перед Рождеством» и «Моцарт и Сальери»

 

В мае, ко Дню коми письменности, Вы выставили на своей страничке в соцсети ролик на коми языке – о своей любви к родной земле, родному языку. Знание коми языка пригождалось в актерской работе?

– Я не могу сказать, что свободно говорю на коми языке. Конечно, с детства бывая в коми селе, научился понимать язык. А говорю на нем постольку-поскольку. Но, конечно, читаю на коми. Например, на одном из недавних финно-угорских праздников читал по-русски и по-коми стихи Ивана Алексеевича Куратова, читал их и на праздновании 180-летия первого коми поэта. На Дне России во Владимире также представлял Московское коми землячество – читал там на русском отрывок из Шолохова и стихи на коми языке.

Большинство российских зрителей знают Вас по киноработам. Как Вы пришли в кино?

– А как приходят в кино? Ты идешь по всем киностудиям – «Мосфильм», имени Горького, несешь туда свои фотки и начинаешь с маленьких ролей. Если ты понравился, то о тебе идет слух. И тебя зовут дальше.

А для чего Вы туда пошли, что двигало? Желание попробовать себя в другой актерской ипостаси, снискать славу, заработать денег?..

– Вы назвали все! Конечно, все это входит в работу актера кино, и хотелось этого всего.

По словам многих актеров, работа на сцене и на съемочной площадке сильно различается. Для Вас тоже есть разница, играть на зрителя или на камеру?

– Конечно, разница огромная! В кино нужно полюбить камеру и выдать именно в момент съемок. Если в театре ты много репетируешь (как и в хорошем кино), то на площадке надо выложиться здесь и сейчас. И очень важно, чтобы камера тебя тоже любила. Вот наших самых известных киноактеров, того же Алексея Серебрякова, очень любит камера. И он ее любит. В кино очень важны такие моменты. В театре, если у тебя большая роль, тебя уже не остановят. И если ты здесь недоиграешь, ты выплывешь позже. А в кино у тебя маленький кусок, и тебе в короткое время его надо выдать, и никого не волнует, как ты это сделаешь. Если в театре ты идешь постепенно, там состояние персонажа естественным образом развивается, то в кино вначале могут снимать финальные куски, а самое начало – потом. И сыграть надо, не пройдя внутренне всю эволюцию героя, а сходу. Поэтомуя всегда переписываю роль и готовлюсь к работе, чтобы не зависеть от «интересов продюсеров». Это секрет кино, который нужно знать…

«Малыш и Карлсон»

 

Но Вам кино тоже нравится?

– Конечно – с хорошими режиссерами. Например, с замечательным Алексеем Мизгиревым мы снимали три фильма. Целую галерею ролей – полтора или даже два десятка – я сыграл в сериале «Кулагин и партнеры». Там с режиссерами можно было импровизировать, творить и пробовать разные образы. Обычно же играешь самого себя, потому что в кино нужна реальная органика. Там нет возможности много репетировать, нет времени наработать образы. Это вам не Михалков, когда при съемках фильма «12» великие артисты месяц сидели и репетировали! Большинство фильмов, конечно, так не делается. Обычно, посмотрел быстренько текст – и на площадку. Или спрашиваю одного режиссера: «А что сделать нужно?», а он: «Ну ты же во МХАТе играл – давай, что-нибудь сам придумай, изобрази!». Очень много в кино разных режиссеров…

Какие из своих киноработ Вы сами особенно цените?

– Одна из последних, которая мне самому очень нравится – роль профессора в детективном сериале «Второе зрение», он вышел в 2016 году. Мой персонаж – он такой непростой, что называется, со вторым дном. И те, кто смотрел этот фильм, говорят, что мне удалось передать это нечто – то, что в моем герое должно быть на втором плане, «между строк». Этот сериал снял Кирилл Белевич – тоже замечательный режиссер. В первый раз он меня снял в сериале «ЧС (чрезвычайная ситуация)» – я играл гастарбайтера с Украины, которого придавило ванной. Причем для роли надо было раздеться. И тот персонаж у меня получился таким одиноким, никому не нужным – это получилось так беззащитно, так щемяще…

На полуфинале ЧМ-2018 по футболу в Москве.

На митинге в Сыктывкаре против строительства полигона в Шиесе.

 

А для Вас есть разница, хорошего персонажа играть или плохого?

– Есть, конечно! Хорошего лучше играть! Потому что играть плохого… Иногда предлагают такие вещи, что ты начинаешь погружаться в это, а надо пожалеть себя и свою карму. Мне нравятся хорошие роли. Потому что как-то играл убийцу, «убивал» топором… так это был ужас просто. Тяжело потом после такого. Запои начинаются… Почему многие наши артисты уходят в это, сколько их ушло? Тот же Влад Галкин бедный – совсем молодым умер! Потому что артист все через себя пропускает, и всю эту гадость тоже, и психика не выдерживает. Это надо потом куда-то выкинуть, выплеснуть – и многие выплескивают через алкоголь.

Можно, конечно, играть, как пишет Станиславский, через «если бы». То есть «если бы я был в предлагаемых обстоятельствах». Так и стараешься – «если бы». Но пока ты не станешь своим персонажем, лажа будет получаться. Это все должно быть твое, присвоено тобой, должны быть твои чувства. Если ты «убиваешь», ты должен по-настоящему ненавидеть.

Приход коронавируса сильно ударил по актерам – и кино, и театра. Как Вы пережили этот период?

– Весь кинопроцесс замер, причем, для меня уже где-то с января. И неизвестно, что будет потом, что ждет нас и нашу профессию. За полтора месяца самоизоляции, часть апреля и май, я сделал запись для проекта, запущенного моим театром. В Год памяти и славы в театре на Перовской стартовал онлайн-цикл «Дорогами побед», посвященный 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. В этой видеозаписи я рассказал о своем дяде Василии Николаевиче Каневе и прочитал отрывок из «Ленинградской поэмы» Ольги Берггольц, это выложено на сайте театра и в соцсетях. Записал на аудио «Окаянные дни» Бунина – трансляция три дня мая шла на сайте Театра на Перовской. Онлайн репетировал «Чайку». А еще за это время поставил спектакль с детьми. У одного моего друга в Подмосковье много детей. И я поставил с ними, тоже онлайн, «Гадкого» – эту пьесу по мотивам «Гадкого утенка» Андерсена написала мой друг и замечательная актриса Елена Штепенко. Каждый день через компьютер по два часа с ними репетировал, подбирал костюмы, музыку. Получилось очень смешно, здорово – нам всем понравилось. И главный результат – возникшее теплое понимание отцов с детьми, дружба и любовь.

С мамой и сестрой в детстве и в наши дни.

Интересуетесь творчеством своих коллег-артистов театров в Коми? Удается смотреть хотя бы некоторые их спектакли?

– Конечно! В Сыктывкаре смотрел и «Питирима Сорокина», на которого надо просто водить школьников, чтобы они знали эту историю, и «Truffaldino il Servitore», и, конечно, совершенно замечательную «Чайку», которую срежиссировала Лена Оленина – она ставила и у нас в Театре на Перовской. Все увиденное мне понравилось. И вообще хочу сказать, что сыктывкарский театр драмы имени Виктора Савина стал сейчас очень интересным, достойным! А его новое здание настолько прекрасно, что внутри он стал просто как Малый театр. Это ведь очень важно – ощущение праздника, когда приходишь в театр.

Большие молодцы и воркутинцы, театр имени Бориса Мордвинова – я смотрел их в 2018 году в Москве, когда у них там были масштабные гастроли, и везде были полные залы! Мне понравились их спектакли.

Вашей дочери Кате 15 лет. Она интересуется театром?

– Мои работы смотрит…Закончила в прошлом году музыкальную школу с красным дипломом по классу скрипки, в обычной школе у нее одна четверка. Посещает дополнительные курсы по химии и биологии, хочет поступать в медицинский.

Ирина САМАР