Андрей Хатанзейский: подлинный и мнимый
Более тридцати лет мы принимали за Героя Советского Союза Андрея Хатанзейского другого человека, чье фото ошибочно попало во все официальные издания и публикации, посвященные Герою…
На Аллее Славы возле Вечного огня в Сыктывкаре помещены барельефы Героев Советского Союза, уроженцев и жителей Коми земли. Их сейчас 35. Между тем еще 20-30 лет назад наших земляков-Героев было известно в два раза меньше. Половина из них из плена времени и забвения возвратилась лишь в последние годы. Но возвращение не сделало их имена популярными среди земляков. Судьбы Героев, впрочем, как и их фамилии, подавляющему большинству жителей республики ни о чем не говорят. Неизвестны их лица, неузнаваемы их портреты. Больше всего в этом плане не повезло Герою Советского Союза уроженцу Ижемского района Андрею Гурьевичу Хатанзейскому. И памятные знаки в его честь, и его фотокарточки, помещенные в различных изданиях, сильно разнятся между собой. Это порождает закономерный вопрос: каков же подлинный облик Героя?
На снимке слева – сильно отретушированный неизвестный солдат Великой Отечественной, сослуживец Андрея Хатанзейского, которого составители сборника «Сердца и звезды» по ошибке приняли за Героя Советского Союза. На снимке справа – подлинный Андрей Гурьевич Хатанзейский.
У казусов в плену
Не так давно заведующая краеведческим музеем в селе Ижма Тамара Ивановна Новикова, разбирая музейные архивы, очень удивилась. На трех снимках, оставшихся от прославленного земляка Андрея Хатанзейского, были запечатлены люди, даже на первый взгляд мало похожие друг на друга. Конечно, человек с годами меняется. Но ведь Андрей Хатанзейский прожил короткую жизнь, погиб в 22 года! Между тем все три снимка, на которых якобы значился он, судя по военной амуниции, были сделаны на фронте. Неужели два года, которые Андрей Гурьевич провел на фронтах Великой Отечественной войны, так сильно изменили его?
Свои сомнения Тамара Новикова в долгий ящик откладывать не стала, начала собирать сведения о происхождении трех фотокарточек. К сожалению, в краеведческом музее Ижмы оригинала ни одного из них не имелось. Как выяснила Тамара Ивановна, подлинные снимки Хатанзейского не сохранились даже у его родственников, проживающих в Ижемском районе.
Шаг за шагом удалось установить, что один из трех снимков был сделан еще до Великой Отечественной войны. На нем Андрей Хатанзейский был запечатлен совсем еще юным, в обычной повседневной одежде. После войны, когда земляки узнали о его геройском подвиге, стали искать его фотокарточки. Тогда родные отдали единственный хранившийся дома снимок Андрея. Сначала фотокарточка попала в руки художника-ретушера, который внес в изображение Героя существенные коррективы. Вместо гражданской одежды он «одел» Хатанзейского в солдатскую гимнастерку с орденами и медалями. Потрудился и над обликом земляка: взбил волосы, отретушировал брови, глаза, губы… В общем, «облагородил» Героя почти до неузнаваемости.
Довоенный снимок А.Хатанзейского после компиляции.
Что касается двух других фронтовых снимков, то с ними и вовсе вышел казус. С фронта Андрей Гурьевич присылал домой фотокарточку, на которой он был снят в компании двух боевых товарищей. Родные, конечно, знали, что их сын и брат на снимке стоит справа. (Кстати, упоминавшийся уже ретушер «перенес» гимнастерку с солдата Хатанзейского на его довоенный снимок. Об этом можно говорить с уверенностью, так как на фронтовом снимке на груди Андрея Гурьевича видны те же награды, что и на компиляции).
На 70-е годы прошлого века пришелся, можно сказать, пик активности по увековечению памяти участников Великой Отечественной войны. Именно тогда увидела свет книга «Сердца и звезды», где под одной обложкой собраны очерки о Героях Советского Союза – наших земляках. В число 16 известных на то время Героев из Коми вошел и Андрей Хатанзейский. Очерк об ижемском Герое, как и другие, выдержан в духе того времени: почти на 90 процентов он скомпанован из материалов военных сводок, а кульминации повествование достигает в эпизоде, когда Хатанзейского на фронте принимают в партию. Много вопросов порождает не только текст, но и снимок, предваряющий очерк. Ничего общего с подлинным обликом Андрея Хатанзейского человек, изображенный на снимке, не имеет! А ведь этот портрет стал по сути каноническим!
Поиск ответов на вопрос, откуда составители сборника взяли этот снимок, в конце концов дал ошеломляющий результат. Выше уже упоминалось, что Андрей Хатанзейский с фронта присылал родным фотокарточку с боевыми товарищами. Так вот, один из изображенных на снимке друзей и «заменил» самого Хатанзейского! Сегодня можно лишь догадываться, как это произошло. Скорее всего, негатив при изготовлении типографского клише, как часто бывает, повернули, в результате чего герои снимка справа и слева поменялись местами. Но это не все. Солдат, поменявшийся местами с Андреем Хатанзейским, был старше его. Это не смутило ни составителей книги «Сердца и звезды», ни авторов последующих изданий. Более того, фотографии неизвестного воина тоже подвергались ретуши. А из-под пера ретушера вышел бравый солдат. К чьей груди художник пририсовал Золотую Звезду и орден Ленина. Этот снимок вымышленного человека поместили над биографией Андрея Хатанзейского и в недавно вышедшем десятом томе республиканской Книги Памяти.
«Приезжайте в Ижму, может, удастся общими усилиями добиться справедливости, увековечить подлинный облик Андрея Гурьевича», – попросила по телефону заведующая ижемским музеем Тамара Новикова. Поездка в Ижемский район оказалась не только интересной, но и богатой на другие не менее поразительные открытия в судьбе Андрея Гурьевича Хатанзейского.
Сестры
«Мы ленивы и нелюбопытны…» Вечные пушкинские строки стали лейтмотивом всей поездки в Ижемский район. Удивительно, но многих ошибок, вкравшихся в издания, посвященные земляку ижемцев, Герою Советского Союза, можно было запросто избежать. Хотя бы потому, что до сих пор живы и здравствуют ближайшие родственники Андрея Гурьевича Хатанзейского. В Ижме и Мошъюге проживаю две его родные сестры, в Мохче и других селах – многочисленные племянники.
Сестры Андрея Хатанзейского – Тамара Гурьевна Истомина и Ксения Гурьевна Вишнякова.
Две женщины – Тамара Гурьевна Истомина и Ксения Гурьевна Вишнякова, несмотря на большую разницу в возрасте, похожи друг на друга не только внешне. Одной 63 года, а другой через несколько месяцев стукнет 80… Обе хозяйки просторных домов не по годам проворны, ни минуты не сидят без дела. Наблюдая за сестрами Героя Советского Союза, невольно ищешь и подмечаешь в них какие-то черты характера их брата Андрея. Все родственники в один голос утверждают, что хлебнуть лиха обеим женщинам пришлось немало. С юности Ксения Гурьевна села на трактор. Потом много лет валила лес. Работала не покладая рук, троих детей, как и сестра Тамара, подняла. «Сейчас уже и сама не та, и руки не слушаются», – вздыхает Ксения Гурьевна. Но, судя по сверкающему чистотой дому, порох в пороховницах еще не вывелся. И в разговоре пожилая женщина не уступает молодым: рубит с плеча, говорит эмоционально, ярко. Слово за слово… И голос нашей собеседницы вздрагивает.
«Как же тот день не помнить. Он и 60 лет спустя перед глазами, – рассказывает Ксения Гурьевна. – Я вместе с Андреем росла возле оленей, все детство рядом провели. Позже, когда в школе училась, в Мохче у бабушки жила. Помню, мама говорит, пойдем на станцию, отца на войну забирают. Проводы были с ревом, плачем. Обратно бредем домой с мамой как в тумане. Мать вконец силы покинули. Упала она на колени, снова зашлась в плаче. Я ее тереблю, мол, мам, вставай, до Мохчи еще далеко, замерзнем в дороге».
Феоктиста Никитична Хатанзейская. 80-е годы.
Хотя в 1942 году отец и сын Хатанзейские были еще живы, для их семьи именно этот год до сих пор остается одним из самых трагических. И несправедливых. Понятно, когда пришла повестка 19-летнему Андрею. Но Хатанзейским обидно и больно, что на фронт взяли Гурия Ивановича, разменявшего шестой десяток! Шла война, и они, простые работяги-оленеводы, не задавались вопросами. Хотя в случае с Гурием Ивановичем вопросы неминуемо возникали. Людей его возраста на фронт уже не призывали. А если пожилым мужикам и приходили повестки, то их, как правило, отправляли в трудармию. 55-летнего Гурия Хатанзейского послали на передовую, он попал в плен, где и погиб. Уже позже выяснилось, что повестка в тундре предназначалась не Хатанзейскому, а другому оленеводу, который был гораздо моложе его. Но у того родственник работал в милиции, вот и переписали повестку на другого, при этом изменив ему год рождения.
Тамара Гурьевна Истомина, в отличие от старшей сестры, не помнит ни отца, ни брата. Родилась она в 1941 году. Но и она не может скрыть слез, когда разговор заходит о самых близких людях. Боль от потери отца и брата ей, ребенку военных лет, передалась от матери Феоктисты Никитичны и бабушки Евгении Мироновны. На попечении бабушки по матери она и росла в Мохче, в то время как мать, чумработница, продолжала пропадать в тундре. Изредка в Мохчу из далекой Харуты приезжала мать отца Ольга Алексеевна. Бабушка Ольга была совсем не такой, как бабушка Евгения. Отцовский род корнями уходил в тундру, предки были оленеводами-ненцами. Ненцы и коми-ижемцы долгие века жили бок о бок, породнились между собой, переняли языки друг друга. Тамара и семеро ее братьев и сестер – ненцы по отцу и коми по матери.
Подросшей Тамаре более других запал в память день, когда бабушка Евгения рыдая сказала, что она осталась без старшего брата. Мать находилась в тундре, и печальную весть она получила с отсрочкой. Первыми с бабушкой они оплакивали Андрея. Вскоре после этого бабушка вместо мамы получила пенсию в 300 рублей за погибшего сына-Героя.
С этого времени Тамара Гурьевна старалась больше узнать о брате. По рассказам старших, Андрей, как и все дети Хатанзейских, родившийся в тундре, был первым помощником отца. Маршруты оленьих стад простирались на сотни километров по тундре и лесам. Стада насчитывали тысячи оленей. От пастухов требовалась недюжинная выносливость, ловкость, сноровка. Редкий пастух не становился первоклассным охотником. Андрей Хатанзейский, как рассказывали старшие, даже на лыжах-лямпах мог догнать мохнатых зверьков, обитателей тундры. Редкий его выстрел не достигал цели. Все эти качества на фронте не только пригодились, но и выдвинули его в число самых храбрых воинов, может, даже продлили жизнь.
В двух шагах от Победы
Тамара Гурьевна запомнила еще один день. Как-то уже после войны в их просторный двухэтажный дом в Мохче нагрянули незнакомые гости. Встречая их, мать заплакала. Один из гостей вынул из портфеля папку, протянул матери. Сказал, что это указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Андрею Гурьевичу Хатанзейскому звания Героя Советского Союза. Семью Хатанзейских тогда больше всего впечатлило то, что в низу большого листа, увенчанного гербовой печатью, стояла подпись «всероссийского старосты» Михаила Калинина. Прощаясь, гости вручили Феоктисте Никитичне подарок – шерстяной отрез на сарафан и отрез светлого шелка на кофту, а детям дали кулек конфет.
Прошло еще немало лет, прежде чем Хатанзейские узнали о подвиге Андрея. После окончания пехотного училища в Великом Устюге его определили в базирующуюся в Подмосковье стрелковую дивизию. 341-й отдельный стрелковый батальон, куда вскоре он попал, боевое крещение получил под Сталинградом. Надо ли говорить, какие здесь шли бои. На боевые позиции наших войск налеты одновременно совершали более ста вражеских самолетов, окопы утюжили немецкие танки, горела земля. Андрей Хатанзейский под Сталинградом получил первую награду – медаль «За отвагу», а в придачу к ней алые ефрейторские лычки.
Фронтовой снимок. А.Хатанзейский справа.
Потом военные дороги пролегали по Украине, Молдавии. Успех любого наступления обеспечивали саперы. Отделению Хатанзейского удавалось находить и разряжать даже такие мины, которые считались «неизвлекаемыми». В 1943 году грудь ефрейтора украсил орден Красной Звезды. А на теле прибавлялось шрамов от ран. Несколько раз Андрей Хатанзейский получал сильные ранения, но после недолгого лечения возвращался в строй.
Позади была Румыния. Ожесточенные бои развернулись в районе города Батина в Югославии. В ночь на 7 ноября 1944 года на правый берег Дуная переправилась группа саперов для разминирования местности, куда должен был высадиться пехотный десант. В группу входил и сапер Хатанзейский. Саперам удалось закрепиться на пятачке, а затем наладить переправу наших частей. Несколько дней группа саперов во главе с Хатанзейским руководила переправой стрелковых частей и артиллерийской дивизии. Все проходило под сокрушительным огнем немецкой артиллерии, многие из однополчан Андрея Хатанзейского погибли. А он за мужество и героизм 2 декабря 1944 года был представлен к званию Героя Советского Союза.
Ходатайству командования отдельного саперного батальона предстояло обойти множество военных инстанций. Война катилась все дальше на Запад. Наши части в конце 1944 года вышли к озеру Балатон. Боевая операция на территории Венгрии оказалась длительной и кровопролитной. Лишь в феврале 1945 года на подступах к Балатону наметился прорыв. Последняя яростная атака фашистских войск пришлась на 13 февраля 1945 года. Ночь с 13 на 14 февраля группа саперов во главе с Хатанзейским, как всегда, провела в напряженной работе по разминированию занятых нашими войсками плацдармов. Но с этого задания подчиненные Хатанзейского вернулись без командира. Андрей Хатанзейский был ранен от разрыва мины. Рана оказалась смертельной.
В тот же день тело командира отделения Андрея Хатанзейского было предано земле. Его похоронили с воинскими почестями в братской могиле в местечке Кирп-Яшланге возле хутора Единпусты. До окончания войны оставалось чуть больше двух месяцев.
«За хороших девушек, за их жизнь счастливую…»
Описанные выше боевые действия – лишь одна сторона войны. Но была и другая – пронзительная, щемящая. Пережитое, выстраданное Андреем Хатанзейским на полях сражений передают его письма. Жаль, солдатских треугольников, адресованных родным от Андрея Гурьевича, не сохранилось. Остались лишь его письма к любимой девушке, землячке Клавдии Беляевой. После войны эти письма ижемский краевед Никон Кондратьевич Хатанзейский передал в Национальный архив Республики Коми.
Письмо А.Хатанзейского с фронта.
Клавдия, как и Андрей, тоже воевала. Служила на Севере, под Мурманском. Письма в обе стороны адресованы на номера полевой почты. Где молодые люди познакомились, остается неизвестным. Возможно, когда Андрей учился в мохчинской семилетке. Его родные и не подозревали об этой дружбе. Ведь после школы он пропадал в тундре, слыл правой рукой оленевода-отца.
«Новый год праздновал в пороховом дыму под разрывом снарядов. Это тоже концерт… Война пройдет, опять начнем жить в мирной обстановке, и, может быть, встретиться придется нам с тобой, если живы будем».
«Клава, во-первых, я вашу просьбу не могу выполнить, у меня нет фотокарточек. В прошлое лето было пять штук, но две штуки вам послал, не знаю, получили или нет эти фотокарточки».
«Я пишу тебе изо всей силы, не считаясь ни с какими трудностями, находясь под огнем. Как раз решается судьба наша. Но тебя не забываю».
«Живу пока ничего, рана не зажила еще… Во-вторых, сообщаю о том, что твой брат Александр погиб в боях с немецкими захватчиками. Клава, я знаю, что твоя жизнь пошла сейчас наповал. Но у нас, если останемся живы, все впереди. За хороших девушек, за их жизнь счастливую кровь прольет горячую парень молодой».
«Пишу и думаю, придет ли то время, когда мы вернемся обратно на родину, в свое село. Не серчай на меня, нет времени писать письма. Вчера мы ночевали в доме, куда ночью угодил снаряд. Убило 14 человек. Мы пятеро пока остались живы. Не знаю, что будет дальше».
Последние слова в этом письме написаны на коми языке. Поэтому же, видимо, их не вымарала военная цензура. Письма Хатанзейского – обычные рядовые весточки с фронта. Каждую из них скрепляют два противоположных чувства – вера в завтрашний день и присутствующая рядом обреченность. Это отличительная особенность всех военных писем – уникальных, поразительных документов.
Клавдия Семеновна Беляева вернулась с фронта. После войны жила в родном районе. Умерла, по рассказам, в деревне Семондрей на Печоре.
Где ты, звезда?
Хотя о подвиге Андрея Хатанзейского земляки узнали достаточно давно, увековечением его памяти на Ижемской земле занялись лишь в 60-70-е годы. Тогда же, по рассказам сестер Андрея Гурьевича, стали спрашивать письма брата, его фотокарточки. Родственники делились с каждым. Спохватились, а у самих не осталось ни одной фотографии.
Первый памятный знак земляку появился во дворе Мохчинской школы. На каменный обелиск была прибита доска, которая гласила, что памятник установлен Герою Советского Союза Андрею Гурьевичу Хатанзейскому. Позже возле школы установили его бюст. Говорят, что памятник в Мохче наиболее удачный, в нем лучше других просматривается сходство с реальным прототипом.
В 1979 году, в дни празднования 50-летия Ижемского района, бюст Хатанзейского был открыт в райцентре Ижме. Тогда на открытии присутствовала и мать Героя. По словам дочерей, Феоктиста Никитична была удивлена, когда взору присутствующих из-под покрывала открылся бюст солдата с пилоткой на голове. Мать сразу же сказала, что на сына он не похож. Но ходить с просьбой исправить памятник пожилая женщина и не думала. Да и вряд ли к ней тогда бы прислушались.
С этими казусами родственники Хатанзейского, казалось, смирились. Гораздо больше волнуют их другие нестыковки. Например, то, почему в некоторых публикациях под совершенно другим отчеством значится Гурий Иванович Хатанзейский. Откуда-то отцу Героя приписали непонятное отчество – Левандович. Сестры Героя утверждают, что во всех изданиях неправильно указан и месяц рождения их брата Андрея. Родился он в сентябре, а не в октябре. Об этом их просила помнить мать.
Есть еще один вопрос, который Хатанзейские часто обсуждают в кругу родных. Куда после войны делись награды брата? Ордена и медали, полученные им на фронте, скорее всего, сгинули бесследно. Но Золотой Звезды Героя Советского Союза и ордена Ленина Андрей Гурьевич был удостоен посмертно, указ подписан 25 марта 1945 года, почти полтора месяца спустя после его гибели. Получить на фронте Хатанзейский их никак не мог. В таком случае, куда они подевались? Ведь по логике должны были вручаться семье погибшего Героя.
Открытие бюста А.Хатанзейского в Ижме. 1979 г.
Венгрия: несбывшаяся мечта
Есть у родных Андрея Хатанзейского и мечта: побывать на могиле брата. В середине 70-х годов в Ижемский район приходило письмо из Венгрии, подписанное «венгерскими друзьями» Х.Херенцем, У.Умре и Л.Эрне. Венгры писали, что вблизи Балатона создается музей советской воинской славы, просили прислать материалы о Герое Советского Союза Андрее Хатанзейском. Из Ижмы в Венгрию отправили бандероль с фотокарточками. Но узнать, открылся ли в Венгрии музей боевой славы, не удалось.
Примерно в это же время сестры Андрея Гурьевича решили посетить Венгрию, увидеть места, где погиб их брат. К их хлопотам подключилась общественность района. Но поездка сорвалась, на запрос о возможности побывать в Венгрии пришел отказ.
В последние годы между Республикой Коми и родственной финно-угорской страной завязались тесные контакты. В Венгрии часто бывают всевозможные делегации из Коми, а возле озера Балатон общественное движение «Коми войтыр» не раз организовывало отдых ребят из сельских районов республики. Но, судя по всему, никто до сих пор так и не посетил братскую могилу, в которой покоится Андрей Хатанзейский. Сестры Героя и его племянники надежду побывать на могиле Андрея Гурьевича уже потеряли было. Но надежда в канун 60-летия Победы повилась вновь. Простые, очень скромные женщины, сестры Андрея Гурьевича Хатанзейского спрашивали, есть ли хоть какая-нибудь возможность устроить поездку в Венгрию. Этот вопрос я адресую всем, кто реально может помочь осуществить самое заветное желание родных Героя Советского Союза.
Анна СИВКОВА
Ижемский район
«Дым Отечества», 18 декабря 2004 года.
