По пути древних рудознатцев

прошли на старинной ладье энтузиасты из клуба «Кречет»

9 членов экипажа, 27 экспедиционных дня, 22 из них – ходовых, 709 км со средней скоростью 5 км в час, сумма президентского гранта – 2,4 миллиона рублей, собственные средства – 1 миллион рублей. За сухими цифрами – исполнение мечты, испытание себя и длинный трудный путь длиной в два года. Идея водно-волокового похода по северным рекам Коми появилась у руководителя клуба «Кречет» Александра Плюснина в 2017 году, а сама экспедиция состоялась летом нынешнего года.

К Цилемским рудникам

Конец XV века. Москва борется за объединение земель северо-восточной Руси и устранение монголо-татарского ига. Иван III ликвидирует суверенитет Твери и Новгорода, отвоевывает значительные территории у Великого княжества Литовского. Он отказывается выплачивать Орде дань. Одновременно государь озабочен разработкой собственных месторождений серебра и меди для чеканки монет. В 1482 году, как пишет Карамзин, вместе с серебром он просит у венгерского короля прислать горных мастеров, искусных в добывании руды золотой и серебряной, также в отделении металла от земли. «У нас есть серебро и золото, – велел он сказать королю, – но мы не умеем чистить руду». В 1490 году «Государь же послал в Немецкую землю Грека, именем Юрия Траханиота, или Трахонита, выехавшего к нам с Великою Княгинею, Софиею, дав ему следующее наставление: … Искать в Германии и принять в службу Российскую полезных художников, горных мастеров, архитекторов и проч». Искомые специалисты были доставлены в Россию и уже через год в составе огромной экспедиции выехали на Печору. Триста человек на более чем двадцати стругах отправились из Москвы на Север, за 3500 верст, искать руду. Экспедиция по тем временам была короткой: выехав в марте, уже в августе рудники были обнаружены, чему государь был зело рад, а в октябре экспедиция вернулась домой.

Спустя почти шесть с половиной сотен лет фрагмент пути московитов с заморскими специалистами за рудой решают повторить члены сыктывкарского реконструкторского клуба «Кречет». В 2017 году председателем правления клуба стал Александр Плюснин.

Капитан Константин Козаков в экспедиции не расставался с трубкой. Фото Елены Гущиной.

– Мы стали думать, в какую сторону развиваться. Состав у нас возрастной, средний возраст – 35 лет, махать мечами уже неинтересно. Я предложил экспедиционное направление на древнерусских ладьях. Многие из членов клуба постоянно ходят на байдарках, под парусом, и это предложение получило отклик, – рассказывает инициатор экспедиции. – За основу взяли экспедицию, организованную Иваном III в 1492 году. Экспедицию вел родственник государыни Софьи Палеолог. С ними шли европейские рудознатцы, профессионалы, рабочие – московиты, устюжане и двинцы. Всего около трехсот человек. Шли от Москвы, зайдя на нынешнюю территорию республики с Северной Двины по Вычегде. Шли до Усть-Выми, а дальше – малыми реками. Хронологически это один из самых ранних водно-волоковых путей на территории Республики Коми. Всего на территории Коми насчитывается с десяток волоков, и мы, в том числе, пытаемся составить карту таких путей. Есть цель – пройти по всем маршрутам, выйти за Урал, к Мангазее, в том числе северным морским путем.

Насколько успешна была экспедиция Ивана III, история умалчивает. У Карамзина в «Истории государства Российского» сказано, что государевы посланцы привезли опытные образцы, заложили рудники и, кроме меди и серебра, привезли немного золота. Есть версия, что одна из первых золотых монет, отчеканенных при Иване III, была сделана из усть-цилемского золота. Сами рудники просуществовали лет 40-50, объемы выработок неизвестны. Вскоре надобность в рудниках отпадала: после завоевания Сибири и Казани Русь получила выход к Каме и Уральским рудникам. Очевидно, что по большим рекам добычу вывозить было удобнее и рентабельнее. Цилемские рудники забросили. Известно, что их пытались освоить еще несколько раз: при царе Иване IV Васильевиче и царе Алексее Михайловиче. Но каждый раз решали, что выработка нерентабельна.

Современные экспедиционеры хотели пройти от поселка Переволок в Ухтинском районе, где, собственно, и осуществлялся волок из водной системы реки Вычегда в бассейн реки Ухта, но реки Шомвуква и Ухта оказались мелковаты для ладьи с осадкой в полметра. И в итоге экспедиция стартовала от Усть-Ухты.

Ладья «родилась» на верфи «Варяг» в Карелии.

Сколько стоит коч построить

«Взрослое» дело потребовало взрослых вложений. Строительство и доставка ладьи, оснащение, пошив старинной одежды, изготовление утвари, шатров, заготовка провианта обернулись цифрами со многими нулями. Реконструкторы обращались в Русское географическое общество, искали спонсоров, но задумку помог осуществить Фонд президентских грантов. Федеральные эксперты посчитали проект достойным и выделили «Кречету» около 2,4 млн. Еще миллион составили собственные средства.

Руководитель клуба полагает, что на выделение гранта повлияла «социальная составляющая» проекта. За время экспедиции к истории прикоснулись сотни людей, встреченных экспедиционерами на пути. Все этапы похода открыто обсуждались в соцсетях, «Кречет» со своей ладьей уже поучаствовал в нескольких фестивалях. До экспедиции и после нее ладья доступна для всех интересующихся историей в местечке Еляты под Сыктывкаром.

Миллион триста тысяч было потрачено на изготовление ладьи по образцу западно-славянской ладьи XII века. Судно весом 0,8 тонны, длиной 8,2 метра, шириной 2,3 м и шириной борта 0,9 м строили на верфи деревянного судостроения «Варяг» в Петрозаводске. Недостатка в заказах мастерская, далеко не единственная в России, не испытывает.

– Специалисты у нас в стране есть. Есть верфи в Санкт-Петербурге, Петрозаводске, в Ельце, и заказов у таких верфей немало. Только у наших подрядчиков одновременно с сыктывкарским строились еще семь однотипных судов и два 50-тонных морских многомачтовых корабля. Корабли их постройки заказывают кинематографисты, муниципалитеты, Соловецкий монастырь, – рассказывает А. Плюснин.

Переволок на Ижме.

Для корпуса, мачты и реи мастера использовали корабельную сосну. Отдельные детали, на которые приходится высокая нагрузка, сделаны из дуба. Есть и металлические детали.

– Сейчас старинные лодки, ладьи, баркасы и кочи делают адаптивно, с использованием современных инструментов. Если и делать ее по старинной технологии, то это ручной труд, и стоить он будет на порядок выше. Кстати, недавно в районе Белого моря нашли судно XVII века с интересной системой. Вместо металлических заклепок, как у нас, у них судно было вязано еловым корнем, – говорит руководитель экспедиции.

К слову, поморы в XVII-XVIII веках обижались на царя-плотника. Петр-де из-за своей страсти ко всему европейскому позаимствовал голландскую судостроительную модель вместе с терминологией, невзирая на то, что и до XVII века в России существовал свой флот. И заточен он был под северные условия, не боялся льдов. Архангельский мореходец Федор Вешняков в своей «Книге морского ходу» рассуждает: «Идущие к Архангельскому городу иноземные суда весною уклоняются от встреч со льдами и стоят по месяцу и по два в Еконской губе до совершенного освобождения гирла от льдов. Пристрастная нерассудительность поставляет нам сии суда в непрекословный образец… Но грубой кольской лодье и нестудированной раньшине некогда глядеть на сей стоячий артикул. Хоть дорога груба и торосовата, но, когда то за обычай, то и весьма сносно… выстройка промышленного судна образована натурой моря ледовитого и сродством с берегом отмелым».

– К каждой реке строится свое судно, – подтверждает Александр Плюснин. Одной из задач экспедиции было изучение речного судостроения по пути следования ладьи. В каждом населенном пункте мы ставили целью познакомиться с местными лодочниками. Есть среди них и почтенного возраста, и тридцатилетние ребята. Вывод: технологии передаются из поколения в поколение, меняются лишь инструменты. Ну, и еще пассаж: на лодку, изготовленную по старинным технологиям, цепляется японский мотор лошадиных сил этак на двадцать. Так что корма сейчас оборудована под мотор. Но лодки и мастера никуда не делись: по-прежнему в северных районах основное сообщение идет по рекам. В том же Ижемском районе от Усть-Ухты до Ижмы дорог практически нет – только река. По ней быстрей и удобней.

Так что клуб «Кречет» сейчас является редким обладателем классификатора северного малого судостроения. В каждом населенном пункте, где строят лодки, велась фото– и видеосъемка, делались записи – и выводы: «Мы, например, пришли к выводу, что терминология судостроителей в Ижемском и Усть-Цилемском районах часто общая и корни ее – северорусские», – говорит Александр.

Проводник из Филиппово Григорий Чупров.

Спальный мешок? Спасибо, нет!

Что до этнической направленности экспедиции, то хоть она и совершена на древнерусской ладье по старорусскому пути к местам обитания потомков древних новгородцев, но проходила по территории компактного проживания изьватас, да еще и на судне с коми названием – «Варыш». Название судна – результат голосования в соцсети. Пользователи ВКонтакте из трех предложенных выбрали именно это. Варыш – герой гимна Республики Коми, да и название клуба переводится на коми этим словом. Варыш красуется и на гербе «Кречета». Интернациональным получился и состав экспедиции: коми, русские, татарин, немец. Все одинаково горячо любят историю России и готовы нести ее «в массы», посвящая этому личное время, не боясь промокнуть под нескончаемым дождем и стереть в кровь ладони о весла.

Многие из тех, кто следил за ходом экспедиции в июне-июле 2019 года, полагают, что к концу дня парни снимали с себя древнерусское и облачались в «цивильное», укладываясь спать в удобные палатки и теплые спальные мешки. Как бы не так! Все в экспедиции было «не понарошку». Льняные шатры, парус, питание в походе, спальные принадлежности – все было аутентичным.

– Мы сами варили тушенку, перевозили ее в глиняных горшках, готовили солонину, коптили мясо, квасили капусту, которая дошла до кондиции у нас прямо в походе. Все, что мы использовали, имеет исторический аналог. Никаких спальных мешков. Вместо них спально-войлочные кошмы, которые мы заказали на выльгортской сапоговаляльной фабрике, обувь, головные уборы, одежда, посуда. Все это мокло, потом сушилось – на нас или на воздухе. Из-за дождливой погоды к концу похода мы в итоге «потеряли» некоторые продукты, – уточняет Плюснин.

Жить круглые сутки, как жили древние люди, отнюдь не было условием гранта. Это был исключительно личностный порыв участников похода.

– Теперь понимаете, почему мы девочек не брали? – вспоминает Александр мой вопрос в самом начале беседы. Да, не каждая девочка сможет сушить носки на животе в промокшем шатре, бурлачить по колено в воде, грести по 12 часов в сутки, борясь с течением и встречным ветром.

– Прежде всего мы хотели испытать себя. Режим «живой истории» предполагает полное погружение в атмосферу эпохи, – объясняет Плюснин. – Были моменты, нарушившие этот принцип. К сожалению, это пакеты, в которых паковали в магазинах хлеб. Его мы покупали в деревнях по дороге, хотя изначально планировали сами делать так называемый «каменный хлеб» по средневековым рецептам. Ну, и аптечка. Во всем, что касается безопасности экипажа, мы старались пользоваться современными достижениями цивилизации.

Из-за ограниченности во времени пришлось обращаться и к современному транспорту. Особенно тяжело экипажу «Варыша» пришлось на Цильме. Если по Ижме на веслах и под парусом в среднем делали 40 км в день, то на Цильме в первый день прошли лишь 19 км, думали нагнать на следующий день, идя бечевой. Результат: второй день – 14 км, третий – 12. В Трусово помощь экипажу предложил местный житель, вскоре его сменил его родственник. После команда решила нанимать помощников, которые буксировали ладью до Нонбурга со скоростью 5-6 км в час. Не потому, что устали: по условиям гранта, реконструкторы должны были принимать участие в фестивалях в Трусово и в Усть-Цильме. От Нонбурга, где идет повышение уровня реки и скорость встречного течения увеличивается, ребята пересели на лодку, оставив двоих матросов с ладьей.

Мастер-класс от цилемских лодочников.

Горячий суп для «Варыша»

Самым удивительным в походе, по словам экипажа, оказались люди. Местные жители не только готовы были каждую минуту помочь, подсказать, подвезти, объяснить, но и подкармливали реконструкторов на маршруте, несмотря на то, что своих запасов у них было в избытке.

– Не знаю, выглядели ли мы столь изнуренными, – смеется Александр, – но нам несли свежую рыбу, молочку, домашний хлеб. Даже суп горячий приносили.

– Нас встречали с радостью, ловили посреди реки и «вынуждали» пристать к берегу, чтобы выразить нам восхищение и продемонстрировать гостеприимство. Почти в каждом населенном пункте был «комитет по встрече». Нас ждали с местными дарами, местная самодеятельность исполняла гимн деревни, свои песни. Сарафанное радио работало гораздо быстрее, чем мы шли, – вспоминает Александр Плюснин. – Для многих деревень наша экспедиция – большое событие. Мы с удовольствием везде приставали, рассказывали, кто мы и откуда, что это за ладья, что за одежда на нас. Было великое множество детей – и местных, и отправленных на каникулы к бабушкам. В Кельчиюре один мальчик ждал нас на берегу с раннего утра. Как раз была высокая волна и встречный ветер, и мы никак не могли пробиться через нее, часа за два до села пришлось встать на стоянку. Позже из Кельчиюра за нами приехали на лодке. А мальчик ждал весь день и за несколько минут до нашего прибытия устал и ушел домой спать. Но его разбудили, разумеется.

Будущие реконструкторы.

Дары от местных жителей.

Были и те, кого по дороге реконструкторы обратили «в свою веру». 16-летний школьник из Трусово выступил проводником, провел с экипажем весь день, прошел часть пути бечевой.

– Его интересовало все. На обратном пути он снова пришел к нам, познакомил нас со всей своей семьей, греб вместе с нами и на прощание сказал: «Ждите меня через два года», – улыбается руководитель экспедиции. – За эти дни мы поняли, что плохо мы знаем свою республику. Мы прошли два района, и убедились, как много у нас населенных пунктов, какие они разные: есть богатые, есть те, что на ладан дышат. У кого-то нет работы, упаднические настроения, где-то много пьют. А есть и такие села, где люди сами создают себе работу, крепко стоят на ногах, не собираются никуда уезжать. Живут так, как жили их предки много лет назад, и так же будут жить их дети. Особый дух чувствуется в староверческих поселениях.

По дороге команда проводила мини-исследования – этнографические и языковые. Теперь у самого молодого члена экспедиции, студента-историка Добрыни Семенова – с избытком материала для написания будущих курсовых и дипломов. Так, участники похода провели изыскания относительно капюшонов. «Hood» – назывался он в раннем средневековье, отсюда и прозвище защитника бедных Робин Гуда. В какой-то момент худ «исчезает». В Европе его больше нет, и вдруг он появляется в конце XIX – начале XX века у поморов. По аналогии с ним появляется накомарник, который реконструкторы сделали по историческому образцу из льна и стали показывать местным жителям, спрашивая, видели ли они такое у предков. Пожилая женщина из Филиппово вспомнила такой у деда, но не вспомнила название. В Усть-Цильме нашелся человек, который вспомнил – «куль».

– То есть корни слова одни! Это греческое слово. Схимонахи носят такой, и называется он тоже «куль»! – делится открытием руководитель клуба.

Что до планов, то реконструкторы будут практиковать участие в грантовых конкурсах. Если же не получится выиграть грант, то самостоятельно пойдут от Архангельска до Мурманской области по Белому морю на фестиваль по раннему средневековью в Кандалакше. Возможно прохождение одного из древних маршрутов – заход из бассейна Мезени в бассейн Цильмы. Ребята хотят повторить и путь Ивана Ластки до Усть-Цильмы. Или маршрут основателя Пустозерска Андрея Курбского. По Усе можно пройти до Воркуты – это северный путь в Сибирь. Еще хотелось бы морем дойти до Мангазеи (река Таз в Западной Сибири).

– Варианты есть, в общем, включая сухопутные маршруты через Средний Урал. Хотелось бы собрать несколько стругов из разных клубов и сделать совместную экспедицию. Это было бы грандиозно! Но очень дорого, – делится планами руководитель «Кречета».

Полина РОМАНОВА

Фото участников экспедиции