Борис Крейцер. Игрушки для НКВД

В Национальном музее Республики Коми откроется выставка из фондов государственного Музея истории ГУЛАГа

29 октября в Национальном музее Республики Коми откроется выставка «Вещдок. Папка с эскизами», посвященная ленинградцу, книжному иллюстратору, архитектору, плакатисту Борису Генриховичу Крейцеру. Эта передвижная экспозиция Музея истории ГУЛАГа продолжает серию выставок одного экспоната «Вещдок», рассказывающих об уникальных артефактах эпохи сталинских репрессий, вещественных доказательствах человеческой стойкости и воли к жизни. Основу нынешней выставки, которая уже проходила в ряде российских городов, в том числе и в Воркуте, составила папка с эскизами детских игрушек, выполненными Борисом Крейцером в лагере. Папка с эскизами сейчас хранится в фондах Музея истории ГУЛАГа.

Борис Крейцер родился в 1905 году в Грозном, где после окончания Петербургского университета работал его отец, кандидат естественных наук Генрих Давидович Крейцер (здесь и далее в изложении биографических сведений мы опираемся на изыскания Анатолия Яковлевича Разумова).

В Петрограде будущий художник учился в известном коммерческом училище Шидловской, после революции – поступил во ВХУТЕМАС, а затем и в Академию художеств, где окончил четыре курса архитектурного факультета. В 1920-е годы занимался как книжной иллюстрацией, так и плакатами. В 1930-е годы жил в Ленинграде, работал архитектором в Роскинопроекте. В Ленпроекте занимался разработкой архитектурных решений для строительства больничных сооружений, в том числе операционных и рентгенологических кабинетов.

В той же коммунальной квартире, что и Борис Крейцер, жил японский преподаватель Института живых восточных языков Икеда Хисао. По поручению Ленинградского союза архитекторов и при содействии Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС), Борис Крейцер не раз помогал принимать архитекторов из Великобритании, Румынии, Польши, Франции. К тому же художник переписывался с родственниками, жившими за границей.

Иллюстрация к сказке «Король Олень»

Из-за этих «связей с иностранцами» Борис Крейцер в логике сталинской репрессивной машины неизбежно попадал в зону особого внимания НКВД. В феврале 1938 года против Крейцера было выдвинуто обвинение в том, что он «занимается шпионской деятельностью в пользу Японии».

Следователь сочинил обвинительный акт: согласно этому акту, художник Крейцер собирался взорвать Балтийский завод и был японским шпионом. Потом следователь зачеркнул эту формулировку и поверх написал «немецким шпионом, по национальности немец». А в так называемом «признательном» протоколе допроса и в обвинительном заключении Крейцер оказался немцем, уроженцем города Бинц, сыном акционера и «резидентом японо-германского центра».

Наивное желание следователя «для убедительности» приписать человеку с немецкой на слух фамилией еще и шпионаж в пользу Германии впоследствии помогло Крейцеру избежать расстрела. По инструкции, каждого из осужденных тщательно допрашивали, и при расхождении данных расстреливать было нельзя. Когда выяснилось, что Крейцер еврей, а не немец, и родился в России, а не в Германии, его «отставили от операции». Дело отправили на рассмотрение Особого совещания, и художнику дали 8 лет лагерей за «шпионаж».

Свой срок Борис Крейцер отбывал в Севжелдорлаге на территории Республики Коми, где работал инженером. 27 июля 1946 года он был освобожден и переехал в Сыктывкар. Там встретил свою будущую жену – чертежницу Тамару Клюкину. Вместе они уехали в Псков, где Крейцер смог устроиться на работу архитектором.

Вскоре начались аресты «повторников» – тех, кто уже отсидел свой первый срок. Бориса Крейцера вновь арестовали 12 мая 1949 года. Особым совещанием при МГБ СССР 6 июля 1949 года он был осужден по ст. 58-6-11 к ссылке на вечное поселение в Красноярский край, отбывал наказание в Норильске, затем в Дудинке.

Освободился Борис Крейцер в 1955 году, через год был реабилитирован и получил разрешение вернуться в Ленинград, где стал работать в ряде городских издательств.

Одной из ярких работ художника стала иллюстрированная сказка Карло Гоцци «Король-олень». К тому моменту Крейцер уже много иллюстрировал классику и переводную литературу – от Рабле до альбомов классической живописи, от либретто джазовой классики («Порги и Бесс» Гершвина) до популярной книжки по технике и альманаха «Хочу все знать». Работы книжного художника-графика Бориса Крейцера хранятся и в Третьяковской галерее, и в Русском музее. А книги с его иллюстрациями у многих из нас есть дома – среди них, например, «Гаргантюа и Пантагрюэль» в детской адаптации Николая Заболоцкого.

С 1960 года Крейцер работал художником на Дулёвском фарфоровом заводе. Был награжден почетным дипломом за работы, экспонировавшиеся на Международной выставке керамики в Праге (1962 год). Выставка произведений Бориса Крейцера прошла в ленинградском отделении Союза художников РСФСР в 1962 году.

Несмотря на профессиональный успех, полностью оправиться от лагерного опыта Борис Генрихович так никогда и не смог. Как-то он сказал директору издательства: «Вы разговариваете со мной, как начальник лагеря». При неожиданных телефонных звонках повторял: «Это за мной»…

Борис Генрихович Крейцер умер в 1979 году.

При освобождении из Севжелдорлага в 1946 году Борису Крейцеру удалось забрать с собой на волю папку с надписью «СЖДС НКВД СССР». Папку с эскизами детских игрушек обнаружил уже в наши дни во время своих поисков руководитель образовательного центра Музея истории ГУЛАГа, коллекционер Константин Андреев. «Я не знал тогда, кто такой Борис Крейцер, но знал, что такое Севжелдорлаг и НКВД. В описании папки говорилось, что это работы репрессированного художника, которые он выполнял по заказу НКВД», – рассказывает Константин Андреев.

– Сотрудников музея не удивило это сочетание — игрушки и НКВД, — говорит руководитель экспозиционно-выставочного отдела музея Анна Редькина. – Мы и раньше встречали информацию том, что в лагерях при крупных стройках были лагпункты, которые изготавливали самую разную продукцию, в том числе детские игрушки. Они предназначались не для того, чтобы скрасить тяжелую жизнь детей, оказавшихся в лагерных детдомах, и даже не для детей сотрудников НКВД. Игрушки были включены в план производства народного потребления — то есть отправлялись в обычные, «вольные» магазины.

Были ли когда-то произведены игрушки по этим эскизам, играли ли в них дети в Республике Коми или Ленинграде, сотрудникам музея узнать не удалось. Игрушки, представленные на нынешней выставке, изготовлены по эскизам Крейцера современными мастерами.

В издательской программе Музея истории ГУЛАГа выпущен двойной альбом, посвященный художнику книги и архитектору Борису Крейцеру.

(Публикация подготовлена по материалам

сайта Музея истории ГУЛАГа gmig.ru)