Юрий Паутов: «Мы смотрим на столетие вперед»
Все 18 лет существования Фонда содействия устойчивому развитию «Серебряная тайга» в его руководстве состоит кандидат биологических наук, заслуженный эколог РК Юрий Паутов. 18 августа ученый отметил юбилей – 65 лет, 45 из которых он посвятил сохранению лесов. Об экосистеме Коми, исторических ошибках, работе с бизнесом и местным населением директор фонда Юрий Паутов рассказал «Региону».
Если расти, то устойчиво
– «Серебряная тайга» именуется фондом содействия устойчивому развитию. Что это такое, и почему все чаще даже на сайтах компаний, не связанных с экологией, появляется такой раздел?
– Устойчивое развитие, если коротко, – это гармония социальных, экономических и экологических действий компаний, общества и человека, когда он одновременно обеспечен материально, не наносит вреда природе, при этом и окружающие его люди, партнеры так же социально адаптированы и успешно развиваются.
– Какой процент человечества живет по этому принципу?
– Впервые об устойчивом развитии официально и в полный голос заговорили в 1992 году в Рио-де-Жанейро. До этого говорили ученые, экономисты, социологи, больше всего, конечно, экологи, а как о парадигме развития цивилизации из уст политиков это прозвучало тогда в Бразилии. После Рио устойчивое развитие стало лозунгом для многих стран, компаний и отдельных секторов.
Кто развивается устойчиво? Ну, возьмем самый простой пример – наш сосед Финляндия. Один из самых высоких уровней благосостояния населения, прекрасный уровень среднего и высшего образования, хорошее состояние окружающей среды, отсутствие острых социальных конфликтов и быстро и устойчиво развивающийся бизнес. Недавно я прочитал интересную статью финских авторов о том, что для них лес всегда был основополагающим ресурсом. Судите сами: ни нефти, ни газа, ни титана у них нет. А сейчас они говорят, что дальше использовать древесину традиционным способом, как используют все, то есть доски, мебель, дома, бумага, целлюлоза – это уже вчерашний день. Теперь из древесины они будут получать волокно, одежду, полимеры, которые используются в электронике.
С коллегами в экспедиции в Прилузском районе. Август 2020 г.
– Так ведь для этого придется заготавливать еще больше древесины.
– Как раз нет. Для того, чтобы произвести один кубометр пиломатериалов, нужно два куба хорошей древесины. Половина идет в отходы. Так вот, теперь отходов не будет – будет их расщепление на мельчайшие частицы и в результате куб или чуть меньше искомых веществ. Они кардинально меняют технологию переработки древесины как источника производства новых продуктов с добавленной стоимостью.
– Россия, надо полагать, пока отстает в плане устойчивого развития?
– К сожалению. Примеров множество – и в недавней, и новейшей истории: это и Чернобыльская катастрофа, и недавняя попытка «Нордникеля» скрыть разлив топлива в Норильске. В 2000-х «Роснефть» пыталась проложить нефтепровод вдоль Байкала, и пока Путин не сказал, что прокладывать его там нельзя, это продолжалось: протесты, посадки протестантов и так далее.
Первые ласточки, безусловно, у нас есть. Международный бизнес, работающий в России, соблюдает эти нормы и внедряет принципы устойчивого развития. Российский же бизнес с его традиционным развитием пока до устойчивого не дорос. А вот если он выходит на международный рынок, то это становится обязательным.
И наоборот, есть компании, которые думают только о прибыли, и им глубоко безразлично, что будет происходить после них. Таких не большинство, в том числе в лесном секторе, но еще очень много.
– Вы отдельно подчеркнули социальную составляющую устойчивого развития. Надо полагать, это работа с населением?
– Если мы говорим об устойчивом развитии, то одно из основных условий – соблюдение социальных интересов. Это прежде всего местное население, которое напрямую зависит от природных ресурсов, как и сто лет назад. Это не жители Сыктывкара или любого другого города, которые рыбу, мясо и мебель покупают в магазине, а жители территорий, которые берут это из леса. Использовать ресурсы устойчиво без совета с местным населением неправильно. У нас был такой случай в Прилузье. На совершенно законных основаниях компания пришла рубить спелый лес в березовом древостое. А у местного населения там традиционные груздевые места. Причем не возле деревни, а в отдалении. И возник конфликт интересов. Компании пришлось изменить границы рубки, оставив этот груздевый березняк деревне. Да, бизнес понес затраты, но сохранил добрые отношения с местным населением.
С охотниками на Удоре сплошь и рядом такие ситуации. Компании, которые там работают, в рамках социально ответственного лесопользования проходят консультации с охотниками относительно их угодий. Информация эта закрытая. С каждым охотником заключается соглашение. На карте компании он показывает, где у него избушка и путики, угодья, и компания не лезет туда. Конечно, и рядышком не надо бы, потому что зверь уходит с вырубок. А раньше бывало так, что делянку рубят, глядь – а там избушка. Осенью охотник приходит – и видит свою избушку на вырубке. Сейчас такие ситуации минимизированы.
Полевой курс для работников лесозаготовительных подразделений АО «Монди СЛПК» проводит Н. Шуктомов. Сентябрь 2017 г.
Подняться над повседневностью
– Почему фонд «Серебряная тайга» возник именно в Республике Коми? Или такие фонды есть в каждом регионе, только они по-разному называются?
– Нет, подобных фондов в стране больше нет, мы в этом плане уникальны. «Серебряная тайга» выросла из Сыктывкарского отделения Фонда дикой природы (WWF), но они направлены именно на охрану природы, а мы все-таки – и на охрану, и на устойчивое развитие.
– А насколько вы влиятельны и авторитетны?
– Мы достаточно влиятельны, с нами считаются. Мы взаимодействуем и с властью, и с бизнесом. Один из проектов, который мы реализуем сейчас, называется «Леса высокой природоохранной ценности». Он дотируется международной группой Mondi, и по условиям спонсора оценку проекта должны делать независимые эксперты, представляющие Минприроды, Минпром, Лесную службу РК и три общественные организации России: WWF, Гринпис и FSC. Каждый год высокопоставленные чиновники и авторитетные экологи заранее получают наш сводный отчет, анализируют его, затем собираются и заслушивают отчеты координаторов и планы проекта на следующий год. После критикуют, дополняют, корректируют, но, как правило, соглашаются с нашими доводами и предложениями.
– Чем особенно гордится фонд, что является его самой большой заслугой?
– Продуманное и долгосрочное планирование. Что будет важно для территории, партнеров, экологического движения не завтра, а через десятилетия. Когда мы еще были отделением WWF в конце 90-х, только начинала развиваться лесная сертификация в зарубежных странах. Мы изучили опыт, предложили правительству Коми сделать это приоритетом, и нас услышали. В законе РК «О лесе и лесопользовании» в 1998 году прописали, что компании могут выбирать тип сертификации. Начали с Прилузского лесничества. Оно стало второй территорией в России, сертифицированной по этой схеме. Сейчас в Коми сертифицированы 70 процентов лесопользователей. Они соблюдают международные стандарты при заготовке леса. По этой причине Коми позиционируется очень хорошо на российском и международном уровне, и все крупные компании – «Монди СЛПК», «Лузалес»,
«СевЛесПил», «Майсклес» работают по этому принципу и соблюдают правила экологически грамотного лесопользования. Вот это я считаю нашей заслугой на много лет вперед.
Создание новых природоохранных территорий – тоже результат этой работы. С 2004 года мы начали работу по созданию нацпарка «Койгородский», спустя 15 лет цель достигнута. Сейчас мы ожидаем, что три новые природоохранные территории появятся на Удоре и две – в Усть-Куломском районе.
– Леснику трудно быть теоретиком, Вы очень много ездите. Какие поездки у Фонда были этим летом?
– Была интересная вылазка по поводу обследования озера Ношульское на границе Прилузского и Койгородского районов на предмет его происхождения, ваш журнал писал об этом в июльском номере. Что касается непосредственной нашей деятельности, у нас заключен трехлетний контракт с «Монди СЛПК» по обучению операторов харвестеров и форвардеров, а также мастеров-лесоотводчиков делянок грамотным приемам лесопользования. Раньше у нас были модельные делянки в Прилузье, и обучение проводили на них. Но поскольку каждый район чем-то отличается, мы начали готовить демонстрационные объекты непосредственно в районах лесозаготовок. В этом году выезжали в Корткеросский, в Усть-Куломский районы и на Удору. Чтобы провести такую учебу, необходимо съездить на лесозаготовительный вахтовый поселок, посмотреть, как они работают, осмотреть старые вырубки, в том числе по космоснимкам, проанализировать изменения, осмотреть свежие делянки, потом проанализировать всю информацию, померить, зафиксировать, сфотографировать вырубки, в том числе сверху. После этого готовится учебная тетрадь, в которой подробно описаны все объекты и отмечено, что хорошо, а что неправильно. Затем мы повторно едем на место и во время перевахтовки в течение дня мы проводим полевой семинар. Сначала даем лекционный материал, за которым следует практический выезд на делянки. Мы спрашиваем операторов и мастеров, что сделано не так, как можно было этого избежать. Очень важно, что во время подготовки объектов мы применяем квадрокоптер. Даже если оператор в кабине харвестера с обзором почти в 360 градусов, он все равно видит только стенку леса перед собой. А когда он смотрит на свою делянку и на след, который оставил своей чудо-техникой, с высоты птичьего полета, видит, что тут он въехал в водоток, потом поднялся из него, потом съехал, образовал колею в водотоке, который впадает в ручей, а затем течет в речушку, он понимает, что в этом месте пересек капилляр, из которого теперь сочится кровь-водичка, с грязью попадает в ручей и загрязняет речку. Из кабины этого не видно. Человек начинает понимать, что если бы он подумал об этом в процессе рубки, а еще лучше – мастер леса при подготовке технологической карты лесосеки, а еще лучше – отводчик, отводивший делянку, спроектировал бы этот волок правильно, то этой кровоточащей раны на поверхности лесного ландшафта не было бы. У мастеров и операторов появляется возможность посмотреть на лес сверху и понять, что это не стена из заготовленных бревен, а живой организм, это тело земли, как и наше, на котором есть глаза, нос, подбородок, впадины и морщины. У природы так же все видно, но для этого надо обрести широту взгляда, подняться над обыденностью.
– А люди меняются, обретают экосознание?
– Как показывают наши тесты, за последние пять лет произошли очевидные изменения, люди задают правильные вопросы, дают правильные ответы, меняется сознание, и у нас есть уже примеры, когда сами операторы останавливали заготовку и предлагали мастеру изменить траекторию, иначе последствия были бы негативными. Кроме того, за серьезные «косяки» компанию штрафуют, могут отобрать сертификат, а это обходится недешево.
Практический семинар с рыбаками кооператива «АгроУдора» по мониторингу рыбных ресурсов проводит Н. Шилов. Сентябрь 2016 г.
Виноват царь Соломон
– Вы в «Серебряной тайге» со дня основания фонда. Наверняка видите динамику лучше других. Как изменилась ситуация с устойчивым развитием за эти годы?
– Вопрос неоднозначный. Если посмотреть в историческом ракурсе, то в наших условиях средней подзоны тайги дерево достигает технической спелости в возрасте 100-120 лет. Если отмотать время от 2020 года назад к 1900-му, увидим, что заготавливали лес только выборочными рубками. Сплошные рубки с механизированными технологиями у нас стали применять в 1955 – 1960-х годах. С тех времен ель и сосна на тогдашних сплошных вырубках выросли только наполовину. То, что рубится сейчас, вырастет только к 2120 году, не раньше. Вот этот временной масштаб нужно иметь в виду, чтобы проследить динамику.
С другой стороны, если посмотреть на объемы вырубок, становится понятно, что лес – это ресурс все-таки исчерпаемый. На территории нынешней Коми до революции рубили 2-3 миллиона кубов в год, до второй мировой войны – примерно 7 миллионов кубов лучшей древесины, то же после войны. Потом пошел рост: появились лесозаготовительные предприятия, под них делались планы, в 1970-х приехали болгары. На самом пике лесозаготовок, в 1985 году, в Коми было заготовлено 25 миллионов кубометров древесины. А в 2019-м – 9,5 миллионов. То есть с начала 1970-х до начала 1990-х рубили очень много, но вся эта древесина уходила в круглом виде за пределы Коми. У нас перерабатывалось хорошо если 7,5 миллионов, все остальное уезжало, уплывало за пределы региона. А теперь мы перерабатываем все, что рубим. Вся добавленная стоимость остается нам, а раньше на вырубках оставались только пеньки.
– А вообще спасти природу можно, или речь идет только об отсрочке ее медленного уничтожения человеком?
– Давайте посмотрим на ситуацию в долговременной перспективе. Этим и гордится «Серебряная тайга»: мы решаем не текущие проблемы – мусор высыпали в лесу, канаву не там прокопали. Мы смотрим, что будет через 10-20-100 лет, потому что деревья долго растут. Все проблемы, связанные со сменой цивилизаций, возникали в результате экологически неправильных действий наших предков. Например, почему монголы в конце концов стали завоевывать человечество?
Очистка озера Кривушев-ты в Удорском районе членами кооператива «АгроУдора» и сотрудниками «Серебряной тайги». Август 2017 г.
– Потому что им есть стало нечего?
– А почему стало есть нечего? Потому что скотоводство вели неправильно. Уничтожили все пастбища. Или помирать от голода – или идти завоевывать соседей и пасти свои стада на новых пастбищах.
Или царь Соломон, который построил себе дворец из великолепного ливанского кедра. Красивое дерево, крупное, мощное, но чтобы построить этот дворец, нужны были тысячи стволов. А кедр ливанский для той экосистемы был тем же, чем для нас является кедр в Сибири или Приуралье. Это патриарх, который держит на себе территорию и обеспечивает все другие связи в природе. Вырубили кедр, нарушились связи в экосистеме, и теперь Ливан представляет собой полугорную страну, где только местами можно заниматься устойчивым сельским хозяйством и скотоводством. «Благодаря» царю Соломону началась деградация земель.
– А какие угрозы стоят сейчас перед человечеством?
– Буквально на днях прочитал статью, которую написали не экологи, а физик и математик. Они путем своих вычислений пришли к выводу, что если в течение 20-30 лет человечество не опомнится и не перестанет по-другому относиться к лесу, не только как к источнику древесины, а как к экосистеме, которая обеспечивает благоденствие и устойчивость всей планеты, то мы пройдем точку невозврата, и вся планета окажется в ситуации пустыни Сахары, Ливана и подобных территорий. Она не сможет восстановиться. Или для этого придется предпринимать усилия, которые обойдутся гораздо дороже, чем сохранение экосистемы сейчас.
Китай в 1970 – 80-е годы свел все свои леса и трансформировал их в сельхозземли. Населения много – нужно осваивать новые территории. Кончилось это тем, что к ним пришли постоянные пыльные бури, засухи, меандрирование и наводнения на средних и крупных реках. Ландшафт, в котором они живут, защищал лес, который они извели. И сейчас китайцы ежегодно сажают два миллиона гектаров лесов на тех сельхозземлях, которые отобрали у леса. До них дошло. До других пока нет.
С группой немецких студентов Гёттингенского университета на демонстрационном маршруте в рамках проекта «Модельный лес «Прилузье». Сентябрь 2018 г.
Пакет-убийца
– Вы верите, что каждый человек, не связанный с лесом, может внести свою лепту, чтобы сохранить его? Что для этого надо делать или не делать?
– Во-первых, не нарушать без нужды существующую экосистему: не разводить костер с рядом уже сделанным кострищем, а лучше вообще не разводить, а взять с собой газовую горелку и приготовить еду – быстрее, технологичней и чище. Во-вторых, зашел в лес – ну не ломай ты, что тебе не потребуется, пройди мимо, пусть растет. Третье. Пошел собирать чернику, бруснику, не используй эту «чесалку», промышленный комбайн для сбора ягод. Он снимает все с корнями, с листьями. Собирай руками, как наши предки. И пользуйся одними и теми же угодьями из года в год. Пошел за грибами – не выкорчевывай грибницу, чтобы не удивляться потом, куда грибы делись из лесу.
Ну, и не мусори. Что принес – унеси с собой. Лес после тебя должен остаться таким же, как и до твоего прихода.
Что до массового экопросвещения, мне очень понравился ролик, который сделали наши партнеры-швейцарцы, он крутился у них по всем каналам. В нем снято, как группа школьников приехала на пикник, они там прыгали-бегали, веселились, ели, уехали, оставив после себя пакеты, пленку и прочий мусор. Прибежала лисичка, подъела остатки, заглотив пленку. Камера продолжала следить за ней. Она полежала-полежала – и умерла. Ее вскрыли, достали пакет и показали детям: вот, ребята, вы, пусть неосознанно, но убили лисичку. Говорят, этот ролик имел огромное воздействие на школьников, а через них на их родителей.
– Раньше наших предков не надо было просвещать. Они не гадили в лесу, не ловили лишнюю рыбу, не били зверя из окон машин. Что теперь-то произошло?
– Ну, по переписи 1923-го года население Коми составляло всего сто тысяч человек. И эти люди знали, что зависят от природного ресурса, знали, что если рыбу переловят – на следующий год не поймают, если зверя перебьют – на следующий год его не будет. Они понимали, что все взаимосвязано, и от природы зависит судьба их рода на поколения вперед. И регулировалось это не только в семьях, но и на уровне села, схода, старейшин. Это подтверждают и нынешние охотники в глубинке, где такой подход сохраняется. По сей день. А по переписи 1989 года в Республике Коми было уже миллион триста пятьдесят тысяч жителей. И вроде бы они жили в деревне или в лесном поселке, и вроде бы даже считались местными, но они не были таковыми. Это оргнабор, это оставшиеся после отсидки, это распределение, это люди, которые не считали лес своим домом, для них это ресурс и только. Ну, а потом настали 90-е: все дерут, а я что, дурак? Вот и получается, что выросли поколения, которые «дерут» с природы. Но в отдаленных деревнях, на границе цивилизации, правильное отношение к лесу еще сохраняется.
Беседовала Полина РОМАНОВА
Фото Константина РОМАНОВА и фонда «Серебряная тайга»
Коми региональный некоммерческий фонд «Серебряная тайга» создан в 2002 году на основе Сыктывкарского отделения Всемирного фонда дикой природы (WWF) и реализует проекты «Леса высокой природоохранной ценности (ЛВПЦ)», «Модельная река «Мезень», «Оценка долговременного воздействия лесозаготовок на водные ресурсы».
14 июня 2017 года Фонд содействия устойчивому развитию «Серебряная тайга» внесен Министерством юстиции РФ в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
