В угоду предписаниям

краеведческий музей имени Питирима Сорокина в селе Турья потерял исторический вид

В селе Турья Княжпогостского района, на родине знаменитого ученого Питирима Сорокина, есть небольшой краеведческий музей его имени. Расположен он в столетней избе – такой же, в какой когда-то и родился будущий всемирно известный социолог. Но в прошлом году аутентичности старинного дома был нанесен непоправимый удар. Причем не какими-нибудь местными вандалами, а официальным надзорным ведомством на вполне законных основаниях… В ситуации разбирался наш корреспондент.

Инородная дверь

Когда мы приехали в Турью, директор Сорокинского музея Светлана Самсонова была в отпуске, а в музее шел ремонт. Но она открыла нам избу и показала изуродованный зал. В сплошной бревенчатой стене горницы, словно бельмо, торчала серая металлическая дверь. Сверху надпись: «Выход». Снаружи – соответственно, вход: малюсенькое крылечко и деревянная лесенка. Предполагается, что эта дверь станет спасительной для персонала и редких посетителей в случае пожароопасности.

Предполагается, что эта дверь станет спасительной для персонала и редких посетителей в случае пожароопасности.

Основатель турьинского музея – учитель русского языка и литературы местной школы Ольга Степановна Шлопова не застала издевательство над своим детищем: умерла в 2016 году, не дожив до своего 95-летия три месяца. В школе музей первоначально и открыли 20 лет назад. Потом музей переехал в интернат.

– Но старинные экспонаты лучше смотрятся в деревенской избе, и мы решили снова переезжать. Родственники семьи, которая жила тут последней, согласились продать дом под музей, – рассказывает об истории музея Светлана Самсонова. – Мы старались создать тут такую атмосферу, как будто бабушка-хозяйка только что вышла. Тут были стол, кровать, красный угол, печь.

Музей стал для Светланы Самсоновой вторым домом, поэтому она и принимает так близко к сердцу его «увечье». Попутно уточним: пока мы готовили публикацию, Светлану Ивановну Самсонову, которая руководила музеем 13 лет, понизили в должности – до экскурсовода.

Изба-нарушительница

Кто придумал этот уродливый новодел в музее, вы, наверное, уже догадались. В 2019 году сюда нагрянула очередная проверка Пожнадзора. Все двадцать лет существования музея такие проверки были тут планово-регулярными. Но, в отличие от всех предыдущих, эта выявила массу нарушений. Во-первых, единственный вход, он же выход. Во-вторых, проводка. В-третьих, печь. Не дом, а сплошное безобразие!

– 2020-й проходит практически без проверок – из-за пандемии. А так каждая проверка выявляет новые нарушения, которые необходимо устранять, – говорил мне в сентябре прошлого года начальник отделения надзорной деятельности и профилактической работы Главного управления МЧС России по Республике Коми в Княжпогостском районе Александр Носков. Человек он для района новый и, как оказалось, принципиальный. Свои действия объясняет прямыми служебными обязанностями.

– Если я этого не сделаю, накажут меня. Ничего личного, просто работа. Мне дом не жалко – речь идет о безопасности, и уйти от этого нельзя. Тем более это не дом Сорокина, – объяснял Александр Носков.

Искушенный в истории инспектор прав: своего дома в Турье у семьи не было. Где конкретно родился великий социолог, неизвестно, но считается, что именно в такой избе. Поэтому оставаться в своем первоначальном виде дом этот тоже имеет право. Кстати, стоит он на балансе сельсовета, там же хранятся документы на него. «Построен до 1918 года», – сказано в них.

После проверки руководство музея поставили перед выбором: расширить все дверные проемы или сделать запасной выход. В музее предпочли обойтись меньшим злом: не ломать все подряд, а остановиться на одном «инородном элементе» – металлической двери, которая на пожившем теле избы смотрится как протез. На языке пожарных это называется «эвакуационный выход».

Светлана Самсонова (справа) и директор Центра «Наследие» имени Питирима Сорокина Ольга Кузиванова.

Печь под запретом

До ремонта в музее висели стенды об истории села и о знаменитом социологе. Весь угол соседней комнаты занимает русская печь. У стены – старинный буфет с утварью, у окна на время ремонта громоздится мебель и навалены музейные экспонаты.

– Раньше нам шли навстречу, потому что в Госпожнадзоре работал местный инспектор, он понимал, что нормативные требования, вышедшие в 1997 году, не могут применяться к дому, построенному более века назад. Но человек, пришедший ему на смену, – из другого района и смотрит на это по-другому, – объясняет непосредственный руководитель Самсоновой, директор Княжпогостского районного историко-краеведческого музея Оксана Киселева.

Но сдались музейщики не сразу: собирали подписи, писали письма.

– Собирали документы, чтобы присвоить ему статус памятника истории и культуры, подготовили целый пакет в Управление по охране памятников культуры. Чего там только не было: архитектурная и этнографическая характеристики, планы, схемы. Но комиссия решила, что дом не представляет исторической ценности, так как является типичным образцом северной постройки, каких много, а Питирим Сорокин все-таки родился не в нем. Но у нас-то в селе он один такой остался! – расстраивается Светлана Самсонова.

Тогда музейщики попытались добиться для своего детища статуса памятника местного значения как представляющего ценность для Турьи. Но районный суд музей тоже не поддержал.

В «довесок» к инородной двери в избе поставили батареи. Потому что теперь в доме, испокон века топившемся дровами, нельзя использовать печь. Опасно. Остается только удивляться, как население зырянского края, поголовно жившее в деревянных домах, просто чудом не вымерло из-за эксплуатации печей.

– Можно было бы и печь переделать согласно предписаниям, но для этого надо разбирать все, сносить крышу, а у нас нет средств, да и мастеров, которые занимаются русскими печами, уже не осталось, – говорит Светлана Самсонова. – Инспектор велел печки убрать, полати убрать, матицу даже заставляли убрать, но мы уговорили не делать этого. Проводку мы всю поменяли, лампочки.

– Мы изуродовали старинный дом своими руками, иначе бы нас закрыли, – заключает Оксана Киселева.

Добавим: не только своими руками, но и за свой счет. Добровольно-принудительный вандализм обошелся районному музею в кругленькую сумму.

Сегодня на потолке старинной избы мерцают холодным белым светом современные энергосберегающие светильники в квадратных пластиковых плафонах. По стенам расползлись белые пластиковые короба, скрывающие проводку. Вдоль стен ощерились металлические панели батарей. Вечером их выключают, чтобы утром прийти в холодную избу и снова включить их. Никому не нужная старинная печь будто уменьшилась в размерах, сгорбилась и усохла. Еще прошлой зимой она исправно пекла шаньги и пироги, которыми потчевали гостей.

– Мы всегда, когда печь начинали, говорили: «Хозяйка, помоги нам, чтобы шаньги получились хорошие, вкусные», – и всегда нас все за них хвалили. Иногда и по ночам пекли, когда утром гостей ждали. Дом жил, дышал, – расстраивается Светлана Самсонова. – А теперь убили всю атмосферу. Все, кто это видят, расстраиваются. Ну, какие обогреватели в старинном деревенском доме, а? Тут всю жизнь печку топили!

Инородная дверь в турьинском музее останется навсегда. Но сами музейщики убеждены, что ситуация с подобными строениями должна в корне измениться.

– Должны принять поправки в закон. Надо переводить старинные постройки в отдельный статус, современные требования тут неприемлемы. Нужны исключения из правил, иначе историю мы не сохраним, – считает Оксана Киселева.

Полина РОМАНОВА
Фото Екатерины СОЛОВЬЕВОЙ