Сыграй, Вова!

Как молодой гармонист популяризирует народную музыку

«Молодеч, гудöк Вов!» – гласит комментарий под записью о новом проекте на страничке Владимира Трошева. У коми так принято, если ты в своем деле хорош, дело становится частью тебя и твоего имени. Так случилось и с молодым гармонистом Владимиром Трошевым. Гудöк, по-русски – гармонь, не только стал для него проводником на большую сцену, но и дал возможность сохранить и адаптировать к запросам нашего века народную музыку.

В новом образе

За последние несколько лет Владимир Трошев, первый парень на селе, а точнее в Сыктывкаре, развенчал представления многих о гармони и гармонистах как образах из прошлого. Владимир и его гармонь – желанные гости на праздниках, фестивалях, открытиях выставок и ярмарок. С командой единомышленников поют и играют, организуют акции и снимают ролики, набирающие тысячи просмотров в соцсетях. «А как иначе? – с гордостью говорит Вова. – Гармонь – самый народный инструмент!».

Сейчас по плану у гармониста съемки клипа на новую песню. И для Владимира важно показать, что гармонист может быть современным, и для этого совсем не обязательно наряжаться в косоворотку и носить кепку с цветком. На съемки уже приглашен стилист.

Если образ гармониста Владимиру хочется актуализировать, то сам инструмент не потерял и толики той душевности, за которую его ценили и век и два назад. Еще до появления радио под гармонь пели и танцевали, она как бы помогала поющим, способствуя развитию песни. Например, жанр частушки развивался во многом благодаря гармошке. Владимир отмечает, что и гармошка и частушка – обе звонкие, острые и простые. Гармошку за это и любили, а еще за то, что она была доступна простым людям.

Народный инструмент производили на множестве фабрик России – Тульской, Шуйской, Нижегородской. Тальянка, хромка…Часто мастера делали их кустарно, дома. Самая звонкая гармонь ценилась очень высоко, отчасти она определяла и статус гармониста.

Родом из детства

«Джуджыд керöсын, гажа нöрысын öтнас важ керка сулалö дыр…» («На высоком берегу стоит одинокий старый дом…»)

Эту коми песню Вова напевает со светлой грустью, слишком уж напоминает об Удоре, родовом доме и о детстве в селе Важгорт.

Сейчас в Важгорте живут меньше пятисот человек. Но в девяностые и даже в нулевые еще работали совхоз и маслозавод. Пятилетним мальчиком Вова научился доить коров и помогал тетушке. За каждую буренку маленькому помощнику полагалось вознаграждение в десять рублей. Так вечерами мальчишка зарабатывал на вкусности из сельпо, а еще… полюбил народную музыку. Тетя и другие работницы молокозавода пели. Пели во время работы и пели после – отдыхали.

– Помню, соберутся женщины и как запоют: «Ой, калина, ой, малина, в речке талая вода. Ты скажи, скажи, калина, как попала ты сюда». Я потом с этой песней, будучи уже студентом колледжа культуры, частенько выступал. Правда, пел ее немного иначе. В этой гибкости вся прелесть народной музыки. Она про поющего, живет и меняется с человеком. Но чаще всего на молокозаводе пели «На горе колхоз…». Почти каждый вечер, – с улыбкой вспоминает Владимир.

Музыка звучала и дома. Пели бабушка и мама, работавшая в клубе, отец играл на аккордеоне, дед на баяне.

Для Владимира до сих пор деревенская жизнь ближе, чем городская. В деревне, по убеждению гармониста, народная музыка живет и развивается естественно.
– Есть у нас песня «Джуджыд керöсын» («На крутой горке») – грустная, душевная, многие считают, что она про нас, про удорских. В одном куплете упоминается речка. Так наши – важгортские – поют про Вашку, а другие – про Мезень! Да и в оригинале про Мезень поется, песня-то авторская, видно по структуре и поэтичности, но все ее считают народной. Одни поют о разбитом сердце и первой любви, а другие о неудачном браке. Каждый о том, что ему откликается, о чем сердце болит, чему радуется. Я и сам порой тексты меняю.

На сцене – с трех лет

Несмотря на то, что Вова рос под народные мотивы, самый народный инструмент – гармошка – в его руки попал относительно недавно. А дебют перед публикой случился у него в три года. На новогоднем празднике Вова рассказал стихотворение про Ленина. Так уж получилось. Заманила его на сцену, обещав конфету, бабушка.

– После переезда из Важгорта в Корткеросский район мать снова устроилась в клуб. А кто, если не сын культработника, будет выступать? Так что я и за себя, и за маму отдувался. Во втором классе меня отдали в музыкальную школу. Да я и сам хотел. Видел, как на концертах играют на баяне. Пришел и прошу учительницу – научите! Она меня обманула, говорит, нет у нас в классе баяна – вот, аккордеон. А у меня пальцы короткие – неудобно играть, но раз уж решил… Пять лет учился. Музыкальная школа была в Корткеросе, в десяти километрах от Аджерома, села в котором мы жили. На занятия ездил сам, на автобусе. А потом как-то устал что-ли… Все ребята играют, а я в музыкалке. Но аккордеон и не мой инструмент, это я сейчас знаю. Когда берешь «свой» – он с тобой разговаривает, жалеет тебя. Аккордеон инструмент классический, от народа, да и от меня далек.

Свой инструмент

В седьмом классе тайком от мамы Вова поступил в Гимназию искусств. С классом поехал на туристический слет и попросил педагога отвезти его на экзамен. Когда дело уже было сделано, матери пришло письмо о зачислении. На музыкальное отделение, хоть и хотел, Вова не поступил, семиклассников набирали только на театральное. Гимназии он благодарен за опыт, который помог раскрепоститься на сцене, научил чувствовать зал. Но интерес к народному творчеству никуда не пропал, Владимир продолжил учебу на отделении этнохудожественного творчества Колледжа культуры. И именно здесь тот самый «свой инструмент» – гармонь – и Вова встретились.

– Уж не знаю почему, может, на генном уровне заложено, но гармошка у нас ассоциируется с душевностью – она для людей своя. Гармошке всегда и везде рады. Я когда взял ее в руки – буквально за месяц научился играть. Конечно, помогло и то, что аккордеоном уже владел. Педагог в колледже меня потом только направлял, подправлял, – вспоминает Владимир.
Отношения гармониста и инструмента особые. Они словно напарники, делающие одно дело, заботящиеся друг о друге. Владимир говорит о гармони, как о чем-то живом.

– Вот стало грустно – сядешь, поиграешь, а гармонь настроение твое понимает, и как-то лучше становится, светлее. Я к своему инструменту отношусь как к девушке – с заботой, даже любовью. Никогда не положу в багажник, буду на коленях везти, хоть дорога долгая. На концертах всегда слежу, чтоб в хорошем месте стояла, чтоб не продуло. Я ее перед каждым выходом на сцену целую даже, настолько она родной стала. И столько всего гармонь мне дала, я без нее другим человеком был бы, не собой.

В первые годы учебы в колледже у Владимира был наставник – Александр Анатольевич Альхименок. Он сильно повлиял на отношение студента к инструменту, показал, насколько гармонь выглядит красиво и достойно, что она может дать музыканту ни с чем не сравнимую свободу в игре. И потому никогда не критиковал и не поправлял игру подопечного, а только направлял, оставаясь верным своим принципам. И этой свободой гармонист дорожит, и не важно, выступает он на сцене или в узком кругу друзей.

Фото vperedgazeta.ru

[ads_color_box color_background=»#826200″ color_text=»#ffffff»]Деревенский гармонист всегда был в центре внимания односельчан. На снимке 1950-х годов – гармонист Иван Туркин из деревни Гажакерес Усть-Вымского района. По праздникам в его доме собиралась многочисленная родня, дом был наполнен весельем: играли гармошки, плясали, пели частушки на родном языке. А когда Иван выходил с гармошкой на дорогу, то за ним собирались и шли гурьбой на праздник все жители деревни.[/ads_color_box]

Вот моя деревня…

Поездив с концертами по финно-угорским регионам, Вова каждый раз возвращался с еще большим желанием привлечь к народному творчеству молодых людей. Особенное впечатление произвела на него Удмуртия. Оказалось, в Ижевске никого не удивить народными мотивами, напротив, горожане на улице подходили и подпевали местным музыкантам, сами предлагали те или иные песни.

– У нас почему-то музыка сводится к моде. Мы слушаем песни на английском языке, модно же! А мне хочется своим примером показать, что народное, этническое, самобытное сейчас тоже модно.

Вдохновленный примером удмуртов, Вова взялся за популяризацию народного творчества, а вместе с ним и коми языка. Однажды весной, в час пик, на одном из автобусных маршрутов в Сыктывкаре запел всем известную песню «Марьямоль». Поначалу попутчики поглядывали с удивлением, но спустя куплет-другой самые смелые присоединились к необычной акции. А летом с друзьями Владимир снял клип на песню «Гажа вой», который посмотрели в интернете порядка двухсот тысяч человек. Равнодушных не осталось – одни были в восторге, другим же была не по душе подача. Но внимание аудитории было завоевано.

Интернет, как раньше околица села, стал той площадкой, которая позволяет и рассказать о себе, и найти единомышленников и поклонников. Даже новая гармонь, с которой Вова неразлучен уже год, – по-настоящему народная. Деньги на новый инструмент собирали онлайн, или, как говорили раньше, всем миром. Ценители творчества молодого артиста, друзья и знакомые, общественники буквально за неделею набрали нужную сумму и писали ободряющие сообщения.

Любовь к народному творчеству, родившаяся в старинном коми селе Важгорт, вновь привела Вову на малую родину. Несколько лет родовой дом пустовал, и вот пару месяцев назад гармонист с командой единомышленников решили его восстановить. Собрали деньги, стройматериалы, хорошую компанию и переделали заброшенный дом в своеобразный культурный центр, а во дворе построили детскую площадку. По задумке дом должен стать местом сбора творческой молодежи, местом, где талантливые ребята могут работать и развиваться, общаться и отдыхать.

– Восстановление дома в Важгорте именно в таком формате – не просто проект. С одной стороны, это сохранение и популяризация местной, очень богатой культуры, музыки, песен, коми языка, на котором здесь говорят все, это история и про внутренний туризм. А еще это напоминание всем нам, что жизнь на селе, в том числе творческая, – есть и будет.

Мария ИГУШЕВА

Фото из архива Владимира Трошева