В Кони на Петыр лун
Как потомки уроженцев старинной вымской деревни хранят традиции предков в XXI веке
В старину в коми селах и деревнях один за другим шли праздники, связанные с покровителями этих мест. Иван лун, Прокопей лун, Модест лун, Параскева лун, Илля лун. Сегодня в эти летние дни на малую родину съезжаются уроженцы глубинки и их потомки. На одном из таких праздников – Петыр лун в деревне Кони Княжпогостского района – нынешним летом побывал корреспондент «Региона».
Знакомство на пароме
К парому через Вымь люди начинают съезжаться заранее. Уже за полчаса до отправления по берегу бродят парами, группами и поодиночке, здороваются, знакомятся, вспоминают общих знакомых.
Добрались и до нас.
– А вы к кому? – спрашивают меня две женщины в возрасте.
– А мы к Сокериным, – отвечаем.
– А к каким Сокериным? Мы сами Сокерины.
Пытаюсь объяснить. Перебрав с десяток Сокериных, вроде бы обнаруживаем искомых. Наши новые знакомые – урожденные сестры Сокерины, Альбина и Александра. Их на Петыр лун везут из Ухты племянницы. Вечером они вернутся домой, а сестры останутся – дом в порядок привести, по односельчанам походить.
Что касается нас, это второй наш визит за реку. Вернее, даже за две: через Вымь нас перевозит паром, через Пожег переезжаем на машине по мосту. В августе 2020 года с легендарной деревней нас познакомила еще одна представительница рода Сокериных – Галина Евгеньевна Междунова, о которой «Регион» писал в феврале 2021 года.
Народу все прибывает. Вот к реке с трудом спускается бабушка в платочке. У нее классический образ деревенской труженицы, сказочницы, хранительницы старины.
– Кто это? – спрашиваю новых знакомых.
– Что-то не узнаем. Может, из Турьи.
Оказалось, из Кони. Уже на пароме Альбина подходит к бабушке, завязывается долгий разговор.
– Знаете, кто это? – подзывают меня племянницы. – Одноклассница тети Али, Дуня. Они шестьдесят пять лет не виделись.
Скоро подходит сама Альбина, делится радостью от встречи с подругой детства. Дуню она не видела со школьных лет. Альбина всю свою взрослую жизнь работала в Ухте. А потом дочки, переехавшие в 90-е в Канаду, написали: «Мама, приезжай с внуками нянчиться». Так уроженка глухой деревни 16 лет по нескольку месяцев жила на другом континенте, в совершенстве овладела английским, вырастила внуков. Потому и не узнала 80-летняя Дуня в «канадской бабушке» одноклассницу.
– Увидимся на кладбище, – сходя с парома, говорят нам потомки Сокериных.
Они имеют в виду не «все там будем», а то, что конинские спешат поклониться пращурам. Вроде и не положено на Петыр лун на кладбище ходить: это делают на Троицкую и Покровскую родительские субботы. Но все чаще потомки конинских попадают сюда лишь раз за лето – как раз на Петров день. Петыр лун отмечается 12 июля – это день Петра и Павла, покровителей этой вымской деревни. На Висляне особо отмечали Ильин день, в Онежье – Гаврилов день. А Отла и Кони почитали Петра и Павла.
Почитай отца и мать своих…
Минуя Турью с музеем Питирима Сорокина и руинами церкви, которую расписывал его отец, по проселочной дороге, через речку Пожег въезжаем в Кони. «Наши» Сокерины уже готовы идти на кладбище, ждут только нас. Кандидат геолого-минералогических наук Михаил Юрьевич Сокерин встретил нас еще на пароме. Старшая в этом доме – Валентина Белолипецких. Ей 84 года, но двигается она как девочка. Исторически все Сокерины преимущественно жили в нижней части деревни. Через ручей – Вейкони, то есть Верхние Кони, где преимущественно селились Жилины. Где-то «между ними», как говорят местные, Куштысьорд, где жили Куштысевы.
От чая, предложенного хозяевами, мы отказываемся и сразу идем на погост. В глубине кладбища – часовня Николая-угодника 1903 года постройки с табличкой на фасаде: «Охраняется государством». Вернее, то, что от нее осталось: в прошлом году кровля вместе с куполом провалилась и заблокировала вход в часовню.
Жилины, Куштысевы, Тархановы, Ветошевы, Клюевы лежат под кронами старых елей. Но Сокериных больше всего. У могилок – семьи потомков: кто убирается, кто уже поминает родных. Поблизости от нас навещают усопших Сокерины из деревни Козловка, что в десяти километрах от Турьи вниз по течению. Михаил Юрьевич как две капли воды похож на троюродного брата Егора. «А в детстве мы похожи не были», – смеются оба.
– Когда на кладбище идешь, надо мысленно спросить разрешения у предков, – рассказывала нам Галина Междунова-Сокерина, готовя к походу на кладбище. – Первым делом, подходя к ограде, осеняешь себя троекратно крестным знамением. Предки нас ждут с другой стороны ограды и видят издалека. Ждут и радуются. Мысленно со всеми здороваешься, желаешь мира. Бабушки нам говорили, что на Троицу их отпускают «оттуда», поэтому обязательно надо идти. С собой несли угощение. Прежде всего к родителям идешь. Пятая заповедь – «почитай отца и мать своих и да продлятся годы жизни твоей» – распространяется и на время после их смерти. Бабушка говорила: пока вы помните, они вам будут помогать, потому что перед Господом Богом они просят за нас. И правда помогают: когда я прошу помощи, она приходит, казалось бы, в безвыходных ситуациях.
Поклонившись каждой родной могилке, семья расстилает платок с угощением на холмике ушедшего последним. Поминая родных, каждого вспоминают вслух. Подходят к соседям, с уважением говорят об их пращурах.
– Говорят как о живых, хоть и в прошедшем времени. В этот день не плачут, а радуются встрече, – говорит Галина Евгеньевна.
Обойдя кладбище, отправляются по домам. Следующий визит-прощание – на Покрова: зимой покойников тревожить нельзя.
По заветам бабушек
Еще на пароме нам рассказали, что «нынче не то, что раньше». И хотя в деревне мы видим, что почти в каждом дворе хлопочут, из окон доносятся разговоры, от речки – смех, сами конинские сетуют, что народу «сейгод» приехало мало. Потомки Сокериных вспоминают, что раньше гуляли до утра: «Пока всех обойдешь, со всеми посидишь-поговоришь, – рассказывали. – А потом – танцы в клубе – всю ночь».
– Как-то из-за работы родители не смогли поехать на Петыр лун. Накануне праздника я вдруг встретила на улице сверстницу родом из деревни, и она предложила мне поехать. Как-то на перекладных добрались до Кони, – вспоминает ухтинка Лариса Чернышева, урожденная Сокерина. – Захожу в дом, а моя любимая бабушка Марфа Николаевна лежит на кровати и плачет: «Ко мне никто не приехал!». «Бабушка, не плачь, вот же я приехала!». Считалось постыдным, когда никто из родни в этот день к бабушкам не приезжал.
Сегодня паром до Турьи ходит по расписанию, а раньше достаточно было стать на левом берегу и изо всех сил крикнуть: «Ву-у-уджэдэ!». Перевезите, значит. Долго кричать не приходилось: обязательно находился добрый лодочник, и скоро на попутке конинские добирались до деревни. А бывало, что и пешком приходилось топать восемь километров по безлюдной дороге. Как-то на зимних каникулах взрослые попутчики геолога Михаила Сокерина задержались в Турье и подросток отправился к бабушке один.
– Смотрю, по обочине следы. Ну, думаю, олень, – вспоминает геолог. – А потом следы на дорогу вышли. А там отчетливо когти отпечатались. Шатун! Не помню, как и до деревни домчался. «Бабушка, – говорю, – медведь ходит!». Не поверила. А когда он в телятник забрался и задрал нескольких телят, тогда уж мужики его завалили.
Веселым праздником был Петыр лун и дружным, вспоминают конинские. В этот день надевали бабушкины национальные костюмы: сарафаны, пояса узорные, платки подзорные и обычные – сверху. Любой дом блестел чистотой. Убираться в нем начинали задолго до Петрова дня. Грандиозная уборка продолжалась не один день и даже не неделю.
– Мы загодя ждали этот праздник, хоть и пионерами да комсомольцами были, рассказывает Галина Междунова. – До 6–8 июня обычно сажали картошку, и потом начиналась у нас уборка к Петыр луну. Начинали снизу – с подвальчиков, погребов – убирали, мыли, вытряхали, чистили, мужчины что-то латали, чинили. Потом принимались за чердаки, доставали все из сундуков. Снимались наперники, пуховые перины, все вытряхивалось, замачивалось, стиралось, в речке полоскалось, сушилось. Чистили и белили печки. Полностью мыли дом: потолок, стены, окна, пол. Потом начиналась покраска.
Закончить ежегодную генеральную уборку нужно было до 6–7 июля – до Ивана Купала, когда приносили первые свежие березовые веники. Шли в баню – дети обязательно с бабушками. Бабушки намывали малышей водой с щелочью, крестили, произносили молитвы, заговоры.
– Это только в бане делалось, причем в бане по-черному. Перед этим ее всю тоже мыли, – продолжает рассказывать Галина Евгеньевна. – Отправляли нас на речку за мелкими гранитными камнями. Бабушка их дробила обухом топора, мы обметали голиками мокрые стены и этой крошкой очищали стены. Потом бежали на речку и бросали веники, которыми парились, далеко-далеко. Бабушка спрашивает: «Чей уплыл, чей утонул?». Мы рассказываем: ой, твой уплыл далеко, а прабабушки поплыл было, а потом утонул. Бабушка: «Точно мой уплыл? Ну, год, значит, еще поживу».
Бабушки и дедушки – постоянные герои рассказов конинских, независимо от их возраста. Даже 90-летняя старожилка в разговоре упоминает, что об этом-де ей рассказывал дедушка, а тому – его отец, а значит, прадед.
И вот наступал Петыр лун. В два ночи женская половина дома поднималась, чтобы до утра испечь все к празднику из теста, поставленного с вечера. Отдельно для этого дня готовили и дрова – самые отборные.
– Делали огромные противни, – вспоминает Галина Евгеньевна. – Рачвы в круглых формах, шаньги, рыбники. Моя работа в детстве была тянуть тесто для рыбников, огромных, длинных – по размеру рыбы, чтобы всю ее в тесто запеленать, – ох, тяжелая работа! Обязательно готовили сур, давали чуть-чуть и детям – знали, что он полезный. Дедушка для сура использовал только кусковой сахар, никакого песка не признавал. Кисели делали – шома кисель, йола кисель, ягодные. Чужва обязательно варили – напиток из вяленой моркови, репы, черемуху туда добавляли. И в каждом доме стряпали такие богатые угощения – каждая хозяйка старалась показать себя. На стол выставляли все самое вкусное: ведь Петрову посту конец – и стол просто ломился от блюд.
Легенды и мифы
Сегодня самая старшая жительница деревни – 90-летняя Лидия Сокерина. На столе перед ней блокнот, где каллиграфическим почерком учительницы начальных классов записана история деревни. Эти записи Лидия Александровна ведет с молодости – с тех пор, как археологи, делавшие тут раскопки, после полевого сезона отчитывались перед местными жителями о его результатах. Клуб в такие дни был переполнен, на лекции спешили все. А выступала перед конинскимине кто иная, как доктор исторических наук, знаменитый, а тогда начинающий археолог Элеонора Савельева.
– Так и вижу ее на сцене – стройную, с красивой осанкой, светленькую, – вспоминает Галина Междунова. – Очень она интересно рассказывала. Многое мы узнавали и на уроках истории. Например, про князя Василия, убитого у ручья поблизости.
Действительно, конинские прекрасно знают историю своей деревни. О местечке Васьясвиэмшор в Кони вам расскажет каждый: что именно там в результате покушения местных мужчин, не желавших принимать новшества от Московского княжества, погиб посланец царя Ивана III князь Василий. Однако рассказы о князе варьируются.
– Бабушка мне рассказала, а ей рассказывал дедушка, что сюда приехали новгородцы. И у них был князь Василий, с которым они построили городище, – говорит Михаил Сокерин.
Сходятся в одном: если бы не убийство, вырос бы в этих местах новый город с заставами и пришлось бы предкам делиться охотничьими и речными угодьями, мириться с соседями-чужаками. А так эта земля надолго осталась медвежьим краем. Остается таким и теперь. Время тут будто застыло: дома не обшиты сайдингом, крыши не покрыты ондулином, а дороги – асфальтом. Какой век на дворе, по которому гуляет пугливый теленок, тут забываешь. Чистая, тихая деревня. Может, такой она была и когда тут жил легендарный охотник Йиркап, который охотился с помощью волшебных лыж на Синдорском озере?
Первые данные о деревне Кони содержатся в дозорной книге 1608 года. Тогда называлась она Норовской, и было в ней шесть крестьянских дворов, три их которых пустовали. Во второй половине XVIII века деревня стала стремительно расти: в 1784 году тут жили уже 232 человека. Что касается ее названия, большинство местных жителей склоняются к версии удмуртского происхождения. «Сюда удмурты приезжали белковать, а белка по-удмуртски – «конья», – говорит 90-летняя Лидия Сокерина. Однако в «Коми топонимическом словаре» приводится версия происхождения названия деревни от искаженного «кань» – кошка.
Почти Кижи
Как и многие деревни в Коми, Кони располагается на крутом берегу реки. Порядок изб плавно повторяет изгибы Выми. Дома с высокими крыльцами, кичигами и взвозами во внутренних дворах стоят просторно, не мешая друг другу. Смотришь вдоль улицы: каждый следующий дом выступает из-за предыдущего, будто показывая, какой он красивый да ладный – настоящий памятник северного деревянного зодчества.
Красота изб суровая: тут нет места деревянному кружеву наличников. Из украшений лишь фигурные столбцы крылец, лаконичные арки, зубчатые подзоры, кое-где выпиленные или накладные узорные круги. Местные жители до сих пор рассказывают, что сдержанной красотой конинских домов был пленен знаменитый географ, ведущий программы «Клуб кинопутешественников» Юрий Сенкевич. Он приезжал сюда в составе одной из научных экспедиций.
Исследователь деревянной архитектуры Севера, искусствовед Михаил Мильчик в 1970-е годы оценивал деревню Кони так: «С созданием здесь архитектурного заповедника Коми АССР приобрела бы уникальный музей под открытым небом, не уступающий по значению прославленным Кижам».
Еще полвека назад Министерством культуры СССР была составлена первичная документация для постановки вновь выявленных памятников на государственную охрану, а в 2001 году в Кони работала студенческая экспедиция Ухтинского государственного технического университета. Студенты по заказу Правительства Республики Коми разрабатывали проект «Историко-культурная и заповедная территория «Вымская земля». Обмеряли дома, собрали большой материал, выяснили, что в деревне есть уникальные строения, которые отвечают требованиям для создания музея деревянного зодчества под отрытым небом. Но дальше разработки проекта дело не пошло.
Коням – жить
Еще полвека назад в Кони постоянно жили 370 человек. Через двадцать лет количество жителей сократилось до 85. Сегодня в деревне Кони постоянно проживают меньше тридцати человек. Самый молодой житель деревни Коми – Аркадий Ложкин. Он младше 90-летней тети Лиды, как называют ее односельчане, на 52 года. Мы встретили Аркадия на берегу Выми, когда он ждал лодку с продуктами с «большой земли». Спешил: кроме бытовой химии и других товаров, которыми он может выручить земляков в случае надобности, в коляску мотоцикла сложил и замороженные продукты. В тридцатиградусную жару их бы быстрее в холодильник, а тут корреспонденты с вопросами. Но все же задержался.
Аркадий рассказал, что родился в Ачиме, учился в Турье, год поработал в районе, а потом вернулся в деревню, где уже много лет постоянно живет его мама. Аркадий – талантливый плотник. Строит дома, легко приводит в порядок старые фундаменты и избы. Вот и себе обустраивает гнездо в старинном доме в Кони. Однако не уверен, что останется тут навсегда. И дело не в том, что в глуши нет развлечений. Говорит, что здесь исчерпал свой потенциал. Аркадий много умеет и много видит. Да и односельчане отмечают удивительную насмотренность и прекрасный вкус плотника. Он умеет видеть красоту и знает, как ее создавать, но вряд ли в Кони найдется много ценителей его таланта. Совершенно спокойно он говорит о том, что вряд ли удастся создать тут семью: ведь детям нужна школа, а ни в Кони, ни в соседней Турье ее нет. Да и поискать надо ту, кто согласиться жить вдали от цивилизации.
Хотя вот старший сын тети Лиды Анатолий такую нашел. 22 года его ферме «Кони», а заправляет на ней удивительная женщина – первая помощница и боевая подруга Елена Омелина. Выросла она в Старице Тверской области. У бабушки была скотина, а у Лены – любовь к ней и умение обращаться с животными. Столкнулись конинский Анатолий и старицкая Елена на улице Сосногорска и оказалось, что созданы друг для друга и для вымской земли. Проблем в хозяйстве много: сложно найти работников, далеко ездить за комбикормом, но любовь к земле покрывает все. Лена давно стала своей в деревне, Лидию Александровну называет «мамой», знает все грибные и ягодные места, местные легенды и предания. Даже депутатом в Турье успела побыть. Но признается, что болтать не любит: каждое действие должно приносить результат, а от круглых столов и заседаний этого не дождешься.
В прошлом году умер местный краевед, который сумел организовать двухдневные туры в Кони. Арсений Шикирявый влюблял в свою малую родину жителей республики. Энтузиаст открыл гостевой дом, собрал в нем старинную утварь, сам топил печь и угощал гостей местными деликатесами, мог рассказывать о деревне часами. Продолжит ли кто-то его
дело – неизвестно.
Однако пока есть в деревне люди, подобные фермерам Анатолию и Елене, плотнику Аркадию, внукам и правнукам жителей вымского родового гнезда, стремящимся на родину предков в редкие свободные дни, Кони будут жить.
Полина РОМАНОВА
Фото автора
