Под литерой П-11

История о том, как на лагерном кладбище в поселке Абезь была найдена могила Льва Карсавина

1 декабря исполнилось 135 лет со дня рождения Льва Платоновича Карсавина – видного историка, философа, поэта. В СССР его имя было известно лишь в узких кругах специалистов, его книги и статьи были под запретом. Лишь под конец коммунистического режима о Карсавине и его творчестве стали появляться публикации в отечественных газетах и журналах, сначала довольно скудные. На рубеже 80-х и 90-х годов прошлого века интерес к личности Карсавина подогрела удивительная история обнаружения его могилы на чудом уцелевшем лагерном кладбище в поселке Абезь Интинского района Коми АССР. Об этой истории мы и предлагаем вспомнить в этом номере журнала…

За последние десятилетия о жизни и творчестве Льва Карсавина написано уже очень много, о нем сняты фильмы и телепередачи, его книги изданы и в России. Но мы все же напомним основные вехи биографии ученого.

Лев Карсавин родился в 1882 году в Санкт-Петербурге, в семье артиста балета Мариинского театра Платона Карсавина. Но в отличие от сестры –Тамары Карсавиной, ставшей всемирно известной балериной – Лев не пошел по стопам отца, а предпочел стезю ученого-гуманитария. Он окончил историко-филологический факультет Петербургского университета. Защитил сначала магистерскую, затем докторскую диссертацию по теме религиозности в средневековой Италии. Преподавал в Историко-филологическом институте и на Бестужевских курсах, был профессором Петербургского университета.

После революции Карсавин был участником петроградского «Братства Святой Софии», одним из членов-учредителей Вольной философской ассоциации, а также учредителем и профессором Богословского института. Понятное дело, вольные философы и богословы государству рабочих и крестьян были совершенно не нужны, как и их труды. В большевистской прессе Карсавина заклеймили как «ученого мракобеса». В августе 1922 г. он был сначала арестован, а затем по указанию Ленина выслан в Германию вместе с группой из сорока пяти деятелей науки и культуры (Н. Бердяев, С. Булгаков, С. Франк, И. Ильин и др.).

Оказавшись в эмиграции, Карсавин сначала жил в Германии, во Франции. Жил бедно, в Берлине даже как-то подрабатывал статистом на киносъемке. А в конце 1920-х принял предложение А. Вольдемараса, бывшего своего коллеги по Петроградскому университету, ставшего премьер-министром Литвы, занять кафедру всеобщей истории Литовского университета. Карсавин считал, что Литва исторически связана с Россией, ближе к ней, и ему там будет лучше жить. В 1928–1950 гг. Карсавин жил в Литве. Сначала в Каунасе, а с 1940 г. в Вильнюсе. Карсавин выучил литовский язык, мог на нем преподавать и писать научные труды. Свою пятитомную «Историю европейской культуры» он написал именно на литовском.

После того, как Литва вошла в состав СССР, участь Карсавина с его независимыми и далекими от марксистских взглядами была, очевидно, предрешена. В Вильнюсе он пережил войну, немецкую оккупацию, и, несмотря на увольнение из университета, арест старшей дочери Ирины, оставался на свободе вплоть до 1949 года. Наконец, «карающий меч революции» настиг и его.

9 июля 1949 г. Карсавин был арестован, а в марте 1950 г. приговорен к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. По состоянию здоровья он был отправлен в инвалидный лагерь поселка Абезь, где через два года скончался от туберкулеза и был похоронен на лагерном кладбище в безымянной могиле.

Странный гость

В начале 1988 года в мой заваленный бумагами кабинет ответственного секретаря республиканской газеты «Молодежь Севера» пришел скромно одетый, невысокого роста, немолодой уже человек. Представился. Альгердас Шеренас, ветеринарный врач. Зная, что тема ГУЛАГа тогда была одной из основных в «Молодежке», гость рассказал мне странную историю о том, что в поселке Абезь, недалеко от Инты, есть лагерное кладбище, где похоронен известный философ – Карсавин. Когда его хоронили, то в тело спрятали стеклянный флакон с каким-то посланием. А в гроб якобы положили чью-то ногу… Сегодня подробности того разговора уже стерлись из памяти, но я отчетливо помню, что от всей этой истории веяло чем-то мистическим. К тому же я совершенно не представлял себе, кто такой Карсавин.

Никаких документальных подтверждений у Шеренаса не было, и его рассказ можно было отнести к лагерному фольклору. Тем не менее этой историей я поделился с Владимиром Шароновым, в то время аспирантом Ленинградского института культуры. Володя, не будучи профессиональным журналистом, раньше сотрудничал с «Молодежкой», и мне показалось, что тема Карсавина и его захоронения в Коми будет ему интересна. Так оно и вышло.

Позже, спустя годы, Владимир Шаронов напишет: «Не знаю, какая сила двигала мной, когда я, услышав эту историю, совершенно неожиданно для себя заявил, что точно имею к ней самое непосредственное отношение».

С женой Лидией Николаевной. Начало 1900-х гг.

Тайна проясняется

Отмечу сразу, что все, о чем будет поведано дальше, я изложил благодаря очерку Владимира Шаронова «Он всегда был русским…», разумеется, с его любезного разрешения. Добавил только некоторые детали, доподлинно известные мне самому.

В конце 80-х у Шаронова в Ленинграде сложился круг знакомств в среде религиозной интеллигенции, где имя Льва Карсавина было хорошо известно. Один из близких знакомых Владимира, религиозный философ Константин Иванов, оказался близким другом Анатолия Анатольевича Ванеева, к тому времени уже ушедшего из жизни. Ванеев отбывал срок в Абези вместе с Карсавиным и там, в лагере, стал его учеником и последователем. Более того, позже написал об этом воспоминания. «Спустя день или два Константин Иванов познакомил меня с вдовой Анатолия Анатольевича – Еленой Ивановной Ванеевой. Так в моих руках оказалась известная тогда только считанным единицам машинописная авторская версия книги «Два года в Абези», – вспоминает В. Шаронов. В этой книге Анатолий Ванеев подробно описал последние часы жизни, смерть и похороны Карсавина.

Л.Карсавин проводит экскурсию в Вильнюсском художественном музее. Кадр из кинохроники 1946 г.

Фантастическая история, рассказанная в Сыктывкаре ветеринаром-литовцем, получила реальное подтверждение: действительно, после смерти Карсавина врач лагерной больницы Владас Шимкунас предложил Ванееву написать записку, своего рода эпитафию философу, вложить ее в стеклянный флакон и зашить в теле умершего после вскрытия. Чтобы когда-нибудь потомки узнали, кем был этот человек, захороненный в безымянной могиле. Флакон из синего стекла с завинчивающейся крышкой, куда поместили написанную Ванеевым тайную эпитафию, действительно был вложен в разрезанный труп.

Подтвердилась и еще одна жуткая деталь: накануне похорон Карсавина кому-то из заключенных в хирургическом отделении лагерной больницы ампутировали ногу, которую похоронная команда, не заморачиваясь этической стороной дела, положила в гроб с телом философа.

Но не менее важной оказалась еще одна деталь в воспоминаниях Ванеева. На месте захоронения Карсавина был сделан заметный холмик. «В этот холмик воткнули палку с дощечкой, на которой был номер П-11».

Кроме этого, Владимир Шаронов получил возможность ознакомиться с архивом Анатолия Ванеева, в котором находились лагерные рукописи Льва Карсавина.

Незадолго до ареста. Вильнюс, начало 1950-х гг.

Поиск продолжается

Владимир подготовил фрагменты рукописи «Два года в Абези» к газетной публикации, и в апреле 1989 года они вышли в «Молодежке». Редакция рассматривала эту публикацию в качестве официального запроса в МВД Коми АССР на доступ к личному делу Карсавина, которое должно было сохраниться в лагерных архивах. Надежда на положительный ответ была слабой, да и в реальность того, что могилу Карсавина удастся найти, не верил тогда никто. «Ни о каких поисках могилы я тогда и думать не хотел, – вспоминает В. Шаронов. – Безнадежность подобных разысканий была для меня слишком очевидна. Почти все лагерные погосты были стерты либо временем, либо еще чаще – «человеками», управляющими мощными бульдозерами».

Л.Карсавин. Фото из личного дела заключенного.

Тем временем в личном архиве Анатолия Ванеева обнаружились любопытные фотографии. Прежде всего заинтересовали снимки лагерного кладбища с рядами могил и столбиков, на них установленных. На столбиках были закреплены таблички, где буква означала ряд могил, а цифра – номер захоронения в этом ряду. Несмотря на плохое качество снимков, некоторые таблички читались четко. Среди них была и та самая – с литерой П-11.

Владимир Шаронов завязал переписку с людьми, которые могли помочь в дальнейшем поиске. В частности, с дочерью философа Сусанной Львовной Карсавиной, проживавшей в Вильнюсе. Откликнулся и человек, с рассказа которого и началась эта история – Альгердас Шеренас. Оказалось, что он из семьи высланных литовцев, в 60-х годах работал в Абези ветеринаром. Шеренас по памяти нарисовал схему поселка. Но при этом упомянул, что лагерных кладбищ было несколько, их позже распахали. Осталось только одно. То ли это кладбище, которое снято на фото из архива Ванеева? Ответа пока не было.

Почтовая карточка, посланная Л.Карсавиным жене из лагеря.

Документы подтверждают

В Москве Шаронов встретился с Юрием Константиновичем Герасимовым, отбывавшим срок в Абези вместе с Карсавиным. Он вспомнил, что дорога до кладбища, где похоронили философа, была недолгой – метров 400-500 от морга. На самом кладбище была землянка, где зимой отогревалась похоронная команда.

Между тем МВД Коми АССР предоставило в распоряжение редакции «Молодежки» копии документов из лагерного дела Карсавина. Помню, поспособствовал этому начальник политотдела министерства Валентин Иванович Гольчевский. В архиве МВД мне показали выцветшую картонную папку с делом Карсавина. На ней химическим карандашом была сделана надпись: «Окраска – белогвардейский элемент». Меня поразила тогда несуразность этой надписи. Среди бумаг в деле оказалась карта больного Карсавина из лагерной больницы. По записям в ней можно было документально установить, что смерть философа наступила 20 июля 1952 года от милиарного туберкулеза. И похоронен он в могиле с литерой П-11. Сведения из воспоминаний Анатолия Ванеева совпали с документальными данными.

Абезь. Здание почты. 1940-1950-е гг.

Всю эту информацию я передал Владимиру Шаронову, который уже решился на поездку в Абезь, хотя надежда на то, что могила Карсавина сохранилась, все еще была призрачной.
«Есть П-11!»

Так получилось, что в июне 1989 года из Инты на поиски в Абезь вместе с Шароновым отправилась целая стихийно образовавшаяся экспедиция – известный ученый-археолог из Сыктывкарского университета Виктор Семенов с двумя студентами, Альгердас Шеренас с братом Ионасом, прибывшим из Вильнюса, и настоятель Ыбской Вознесенской церкви иеромонах Трифон Плотников.

Сопоставление деталей из разных источников с изображениями на архивных фотографиях дало несколько ориентиров для поиска: развалины кочегарки, где работал А. Ванеев, бывший лагерный морг, от которого не более полкилометра до кладбища, землянка могильщиков, высаженные когда-то ели рядом с могилами, ряды захоронений с колышками и табличками, среди которых надо было искать литеру П-11.

В поиске помогли местные жители – директор абезьской средней школы Альберт Жаворонков, бывший охранник лагеря Василий Науменко и кочегары – Иван Липовцев и Виктор Ложкин.

Утром14 июня 1989 года поисковики решили последовательно пройти по намеченным приметам. На месте бывшего морга была куча торфа и навоза. Когда-то морг не стали сносить, просто завалили с помощью бульдозера. Единственное уцелевшее лагерное кладбище действительно оказалось в 500 метрах от этого места. Там, где когда-то была землянка могильщиков, осталась яма. На дне ее лежала та самая труба, которая была видна на фотографиях из архива Ванеева.

Вот как описал все, что происходило дальше, сам Владимир Шаронов:

«– Где-то здесь должна быть посадка елей, – едва успел произнести я, как раздался нестройный крик:

– Да вот же они! За нашей спиной.

Действительно, ряд трехметровых елей был совсем рядом. Жаворонков первым побежал к деревьям.

– Там, за ними, должны быть чуть в стороне две могилы с елями.

– Стоят! – отвечал Жаворонков из-за деревьев.

– Нет ли под лапами столбиков с литерами?

– Есть! «Д-40»!

И через некоторое время:

– Есть! Есть «П-11»!

Мы подошли ближе. Сняли шапки. Это действительно была могила Льва Платоновича Карсавина».

В тот же день на могиле Карсавина при скоплении местных жителей иеромонахом Трифоном была отслужена панихида.

А.Шеренас, иеромонах Трифон и В.Шаронов в Абези накануне установления могилы Л.Карсавина. 13 июня 1989 г.

Послесловие

Вскоре Виктор Ложкин установил на могиле деревянный крест, позже группа литовцев прикрепила к кресту мемориальную доску. Альберт Михайлович Жаворонков со своими учениками продублировал все уцелевшие столбики с литерами, долго ухаживал за кладбищем. Виктор Ложкин все последующие годы посвятил поиску документов и свидетельств об истории лагеря в Абези и его заключенных, добился присвоения лагерному кладбищу статуса мемориального.

Публикации Владимира Шаронова о поисках могилы Карсавина вышли не только в республиканской газете, но и в специальном приложении к парижской газете «Русская мысль».
В 1990 году вместе с Владимиром Шароновым и оператором Сергеем Останиным мы сняли документальный фильм об Абези и Льве Карсавине для сыктывкарской студии «Видеопрессканал». Скорее всего, этот фильм не сохранился.

Зато позже, уже став профессиональным телевизионщиком, Владимир Шаронов собрал огромный и уникальный материал о Льве Карсавине, снял цикл из четырех фильмов о его судьбе, философском наследии и творчестве. Весь этот цикл под названием «Симфоническая личность» теперь можно посмотреть в интернете.

Евгений ХЛЫБОВ
Фото из личного архива В. Шаронова и Краеведческого музея Инты

С 20 по 22 сентября в Инте прошла научно-практическая конференция «Уроки обреченной веры», посвященная 135-летию со дня рождения Льва Карсавина. Конференция собрала историков, философов, общественников, музейных работников, студентов и школьников из многих городов России. Интинским краеведческим музеем была подготовлена передвижная выставка «Русский Лев, литовский Платон», посвященная Карсавину. Участники конференции побывали на могиле Льва Карсавина в Абези.

Чудом сохранившееся лагерное кладбище, где захоронен Л. Карсавин, получило официальный статус и стало центральным объектом Абезьского историко-мемориального комплекса – структурного подразделения Интинского краеведческого музея.

Согласно справке интинского музея, первые захоронения на этой территории относятся к 1947–1948 гг. Основные захоронения производились в 1949–1957 гг., когда здесь хоронили заключенных лагпункта №1 Минерального ИТЛ (Абезьский инвалидный лагерь Минлага). Всего на кладбище похоронено около 2000 человек. По архивным данным составлен поименный список (более 1000) заключенных Минлага, захороненных на этом кладбище.

С 1949 по 1956 гг. в Абези располагалось инвалидное («санитарное») отделение Минлага. С 1957 по 1959 гг. лагерь в Абези входил в состав Печорлага. В Абези в разные годы находились в заключении многие известные люди. Помимо Л. Карсавина, это искусствовед Н. Пунин (муж Анны Ахматовой), протоиерей Константин Шаховской, еврейский поэт Ш. Галкин, искусствовед В. Василенко, писатель Р. Штильмарк, историк-востоковед, будущий академик АН СССР М. Коростовцев, бригадный генерал армии Литовской республики И. Юодишюс и др.

Ванеев Анатолий Анатольевич (1922–1985), автор книги «Два года в Абези»

А. Ванеев родился 7 марта 1922 г. в Нижнем Новгороде. Его дед Анатолий Александрович Ванеев был активным участником революционного движения, соратником Ленина по «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса».

В 1924 г. вместе с родителями А. Ванеев переехал в Ленинград. После окончания средней школы в 1939 г. поступил на химический факультет ЛГУ. В 1940 г. был призван в армию, в сентябре 1941 г. ранен, демобилизован в 1943 г. После этого до 1945 г. работал преподавателем физики в школе № 33 в Ленинграде. С юности Ванееву хотелось писать прозу. При Союзе писателей было отделение для начинающих авторов, которое посещал и Ванеев. Там среди молодых литераторов велись не слишком осторожные разговоры, и притом еще – о самом Союзе писателей. Молодым людям казалось, что союз нуждается в реорганизации.

В марте 1945 г. Ванеева арестовали. После вынесения приговора Военным трибуналом войск НКВД Ленинградской области (cт. 58, п.10 и 11) Ванеев был отправлен в лагерь в Архангельскую область. В 1950 году его перевели в Особый лагерь в Коми АССР, в Абезь.

После освобождения из лагеря осенью 1954 г. отбывал ссылку в Инте. В 1955 г. реабилитирован и восстановлен на прежней работе, преподавал физику в школах Ленинграда. С 1968 г. был заведующим кабинетом физики в Ленинградском городском институте усовершенствования учителей. В январе 1976 г. заболел и вынужден был уйти на пенсию по инвалидности.

С 1974 г. Ванеев работал над воспоминаниями о Л. Карсавине и годах, проведенных в Абези. Книгу «Два года в Абези» он завершил в 1983 г. Кроме этого, написал ряд философских работ. Умер 5 ноября 1985 г.

Шаронов Владимир Иванович, тележурналист, публицист, биограф Л. Карсавина

Родился 20 апреля 1958 года в поселке Вой-Вож Сосногорского района Коми. Работал шофером на месторождениях НГДУ «Тэбукнефть». Учился в Ухтинском индустриальном институте, был заместителем секретаря комитета ВЛКСМ по работе со стройотрядами, руководителем республиканского пресс-центра ССО.

В 1987 году закончил в Ленинграде Высшую профсоюзную школу культуры, аспирантуру в Ленинградском институте культуры. Защитил кандидатскую диссертацию по кафедре теории и истории культуры.

В. Шаронов четверть века посвятил работе на телевидении. Был коммерческим директором, затем первым заместителем председателя ГТРК «Коми гор», возглавлял Воронежскую, затем Калиниградскую ГТРК, работал заместителем генерального директора ВГТРК. В настоящее время профессор кафедры социальных дисциплин Западного филиала РАНХиГС в Калининграде.