В споре с судьбой

В республиканском театре оперы и балета
«Пиковая дама» зазвучала по-новому

Опера «Пиковая дама» идет на мировых сценах с конца XIX века и выдержала уже сотни постановок – от классических до авангардных. В чем особенность этого бессмертного произведения, созданного двумя творцами – Чайковским и Пушкиным, почему спустя годы оно по-прежнему интересно публике? Возможно ли придать знаменитому спектаклю новое звучание? На эти вопросы попытался ответить Театр оперы и балета Республики Коми в своей новой постановке. 21 ноября 2021 года «Пиковая дама» вернулась на сцену театра.

Что наша жизнь? Игра!

Шедевры искусства нередко хранят в себе удивительные тайны. Сейчас трудно в это поверить, но Чайковский не хотел браться за «Пиковую даму», как ни уговаривали его брат Модест и директор Императорских театров Иван Всеволжский. «Я не вижу в ней достаточно сценичности», – отмахивался он. Но зерно, брошенное коллегами, все-таки упало на благодатную почву, в 1890 году композитор отказался от всех зарубежных и отечественных гастролей ради новой оперы. Работа поглотила его настолько, что, отпевая Германа в финале оперы, он плачет по нему настоящими слезами. Чайковский, в отличие от Пушкина, спасает своего героя.
«Что наша жизнь? Игра!» – восклицает Герман за считанные минуты до окончания этой игры и, как это часто случается с людьми в последние мгновения жизни, оказывается ближе всех к истине.
– Мы сегодня подобны актерам и игрокам в этой жизни, мы на своей собственной шкуре проигрываем те высшие мистерии, что вершатся в идеальном мире. Но нам мало этого, нашего мира, мы еще зачем-то обращаемся и к миру сказок, легенд и мифов. Как воздух нам необходим этот странный и загадочный мир образов и иносказаний. Мир искусства, подобно волшебному зеркалу, отражает их и позволяет нам познать самих себя, – говорит постановщик спектакля Илья Можайский.

Илья Можайский – один из тех режиссеров, которые крайне аккуратно относятся к музыке и считают, что конфликты надо искать в самой музыкальной драматургии, не нарушая ее. Многие театры играют оперу как бытовую историю, но играть ее «бытово» нельзя, подчеркивает главный режиссер. Ключ к новому прочтению лежит на поверхности, вернее в самом начале оперы.
– Чайковский обозначил основу драматургии в интродукции, поэтому я решил обострить ее, ничего не нарушив. Именно в интродукции, как и в финале оперы, Чайковский заложил спасение через очищение, – говорит Илья Можайский.
В подавляющем большинстве предшествующих постановок Германа вводят в действие как наблюдателя: он смотрит за игрой, не вступая в нее. Можайский же сразу ставит под сомнение нормальность главного персонажа. Герой одного из лучших исполнителей этой партии – солиста Московского театра им. К.С.Станиславского и Вл.Немировича-Данченко Николая Ерохина – с первой минуты действия безумен.
– Весь мир перевернулся в его воображении. Всё против него. Его окружают только черные силуэты. Они как тени кружатся вокруг него. Спорят с ним, искушают его, – объясняет режиссер. – При этом он, немец, математик, пытается найти ту единственную формулу удачи, которая позволит ему выиграть в споре с судьбой. Он смотрит за игрой, но не играет. Почему? Он не может рисковать, ему нужна точная формула, самая верная. И это усиливает его пограничное состояние.

Ангел Лиза

Лиза у Чайковского отнюдь не бедная воспитанница и влюбленная девочка, это богатая наследница. В исполнении приглашенной солистки из Санкт-Петербургского театра «Зазеркалье», нашей землячки Ольги Георгиевой  образ Лизы получился противоречивым и сложным, как и задумывал постановщик. Прекрасная актерская работа и великолепный вокал были настолько убедительными в этот вечер, что публика вместе с Германом готова была пасть к ногам светлого ангела в поисках спасения. У Германа же при ее появлении, что называется, «задымился системный блок». С одной стороны стоит точная мертвая наука, с другой – живая жизнь в виде перспективы счастливого брака, любви и успокоения. Он оказался перед выбором: жизнь или разрушение.
Образу Лизы в спектакле Можайский придает сложный и неординарный характер. Казалось бы,  иметь прекрасную партию с таком женихом, как князь Елецкий, исполненную ведущим солистом театра Андреем Ковалевым, в очередной раз покорившим публику бархатным тембром и потрясающим воплощением образа героя на сцене, – предел мечтаний любой девушки.  Но не такова Лиза. Ее пугает и в то же время влечет загадочный Герман. В нем есть какая-то демоническая притягательность. Он противоположен спокойному и самоуверенному Елецкому. И вот, когда этот странный, пугающий и несчастный человек появляется в ее доме с просьбой о помощи, ее сердце откликается.

– Лиза делает свой роковой выбор: она, подобно ангелу, спасет его больную и страдающую душу. Самопожертвование Лизы роднит её с великими яркими образами русских женщин, воспетых в литературе и музыке. Вроде есть счастливая развязка, но не всё так просто у таких великих драматургов, как Пушкин и Чайковский, – считает постановщик. –Механизм разрушения уже запущен, и Герман идет дальше.

Белое и черное

Самый загадочный образ в опере, конечно же, хранительница тайны трех карт – графиня. В постановке режиссера Можайского это не старая чопорная барыня в чепце в окружении челяди, а получеловек-полупризрак, живущий в мире прошлых и жутких иллюзий. Да и сама комната графини напоминает то ли склеп, то ли театр Тюссо. То это уставшая старуха, которая мечтает о смерти, то мистификатор со своим театром теней, то сама смерть. Перевоплощение солистки театра Галины Петровой в образ утомленного зла было настолько фантастическим, что зрители до конца спектакля так и не разгадали, кто скрывается за образом старухи в бальном платье с черепами. Ее неожиданный и жуткий уход в иной мир во втором действии театрализован до такой степени, что явившийся к ней за разгадкой тайны трех карт Герман сначала даже не поверил в страшный исход. Герман в бешенстве: хватит ломать комедию! Но это уже не театр: графиня мертва. Секрет трех карт, которые он так отчаянно пытался узнать, не может быть разгадан. Конец. Он потерял все. В отчаянии воспаленный мозг главного героя рисует страшные виденья. Свечи, катафалк, траурная процессия, и среди них вся в черном Лиза. Он разрушил ее светлый мир. Драматургия конфликта доведена до кульминации.

Особое внимание в новой постановке уделяется цветовым решениям. Поэтому так тщательно подыскивали художника, который смог бы оживить идею постановщика. Им стала Мария Смолко из Москвы. Создавая костюмы и декорации, Мария опиралась на общее стилистическое устройство спектакля.
– Оно минималистичное и диктует для костюмов такое же решение, – говорит художник. – Кроме того, сделана отсылка к историческому костюму XVIII века, но в современной переработке. Также для меня было важным подчеркнуть в одежде персонажей их социальное положение: я думала о том, во что сегодня могли бы одеваться эти люди.
В черном цвете, пронизывающем весь спектакль, Мария не видит траурности.

– Для меня этот цвет олицетворяет торжественность, строгость, интеллигентность, а траурный цвет для меня лично – сиреневый. Но в постановке будет не только черный, но и другие цвета, но раскрывать эту историю мы будем через ведущие два цвета.
Специально для «Пиковой дамы» театр приобрел двенадцать канделябров с черными свечами. Черный бал, где поет черный хор в венецианских масках и танцует черный балет, отражается в зеркалах. Красное в спектакле – рубашка Елецкого, богатого жениха Лизы, и маски игроков в финале трагедии. В белом, символизирующем светлое начало, на протяжении всего спектакля появляется Лиза. В финале под «наполеоновской» шинелью Германа – белый хитон пророка или сумасшедшего. В белом безумца ведут к спасению дети-ангелы во главе с погибшей Лизой.

Афиша спектакля изображает карточную даму опять же в черном и в белом, подобно инь и ян. Это обусловлено необходимостью для Германа сделать выбор между созиданием и разрушением, жизнью и смертью. Несмотря на то, что выбор предопределен самим главным героем, ускорить его помогают «черные демоны», которые на протяжении всего спектакля кружатся вокруг героя, – Чекалинский и Сурин в исполнении Бориса Калашникова и Максима Палия. Заядлых игроков страшно раздражает  этот нелюдимый, осторожный, высокомерный и расчётливый немец.

– К ним присоединился и Томский, которого на премьере исполнил Никита Одалин. Словно дьявол, заронил он в душу Германа программу разрушения, поведав историю графини и трех карт. Герман – жертва, и Лиза – жертва. Черная дама – рок, а Белая, которую олицетворяет Лиза, – отвергнутый Германом вариант жизни, – объясняет расстановку сил в спектакле постановщик. 

Три карты 

От ключевого образа – трех карт – отталкивались и художники –оформители постановки. На три плоскости, в которых происходит действие, проецируется видео: то грозы, то двигающихся свечей и вырастающих фигур призраков. И это по-настоящему страшно. Хоть спектакль и не имеет возрастного ограничения 18+, не каждый родитель рискнет взять на него детей. Посреди декораций – дверь в вечность, откуда на протяжении спектакля выходят то смерть, то графиня. Оттуда же в финале приходит спасение. Герман, как известно, погибает, шансов у него нет и за последней чертой, но режиссёр Можайский вслед за Чайковским дает ему этот шанс. Именно светлый образ Лизы, ее любовь и образы маленьких Германа и Лизы спасут его душу.
Все декорации так или иначе пронизаны мотивом карточной игры. Гигантские трехгранные карты кружатся вокруг героев, то отдаляясь, то вырастая, с одной стороны белые, с другой – черные и с третьей – зеркальные. В этих плоскостях, словно в зазеркалье, проплывают черные фигуры балета и хора театра.

Поддержать реноме

Бессмертное музыкальное творение Чайковского рассчитано на огромный состав оркестра. Самой большой сложностью, по признанию главного дирижера Романа Денисова, стала недоукомплектованность штата музыкантов. 

– Чтобы сделать все так, как замышлял Чайковский, нужно шесть контрабасов. Именно они передают картину чудовищной трансформации души, этот слом личности, беспросветность, густоту действия. Или момент смерти графини, когда в ней убеждается Герман: его потрясение и ужас изображает взрыв контрабасов. Мы сделали это все с тремя контрабасами. 45 музыкантов нашего оркестра способны сыграть практически все мировые оперные и балетные партии. Нам надо поддержать реноме большой императорской оперы, и мы это сделали, – говорит маэстро. 
Несомненным украшением постановки стала работа балетной труппы. Изящная хореография на протяжении всего спектакля гармонично дополняла драматургию музыкальной трагедии. Зрители увидели мистический и загадочный бал с потрясающе торжественной кульминацией в сцене посещения бала императрицей в финале первого акта. Хореограф-постановщик спектакля Андрей Меркурьев отметил, что это его первый опыт работы в жанре оперы. «Меня вдохновляла музыка великого Чайковского и замечательная творческая атмосфера в ходе постановочной работы», – признался он.
На высоте был и хор театра под управлением Ольги Рочевой. Артисты не только порадовали красивым и сбалансированным звучанием, но и проявили незаурядное актерское мастерство. Особенно запоминающимся стал финальный хорал «Господь! Прости ему», поставив убедительную и оптимистичную точку в этом удивительном спектакле.

Премьера состоялась, несмотря на все ковидные вызовы. На первом показе зрители устроили участникам спектакля десятиминутную овацию. Следующее исполнение «Пиковой дамы», которое состоится в декабре, будет посвящено юбилею заслуженного артиста Республики Коми Анатолия Журавлева. Он, как и в 1990-е годы, когда на сцене сыктывкарского театра шла классическая постановка оперы, сделанная Ией Петровной Бобраковой, споет партию Германа.

Полина РОМАНОВА

Фото Сергея Зиновьева
и Юрия Ефимца