Две сестры

Родившиеся в тундре, они нашли свое счастье в разных мирах

Эту историю нам рассказала сыктывкарский фотограф Мария Шумейко, которую читатели «Региона» знают по ее работам, публиковавшимся в журнале. Дважды она побывала в Воркуте и заполярной тундре, где знакомилась с жизнью оленеводов. Героинями ее фотопроекта и этой публикации стали сестры Юлия и Алла. Одна из них выбрала для себя работу в тундре, другая – городскую жизнь.

Фотопроект. Начало

Мария Шумейко вспоминает, что до поездки в тундру ничего не знала о профессии оленеводов и их жизни. Через местного туроператора Мария связалась с дочерью бригадира оленеводов Аллой Ледковой, которая согласилась сопроводить ее к стойбищу. В назначенный час фотограф пришла на вокзал, ожидая увидеть девушку в малице. Каково же было ее удивление, когда проводником оказалась современная, модно одетая красавица.

 Путь из Воркуты лежал на станцию Сейда, где оленеводы пересаживаются на снегоходы и едут к стойбищам.

– Если бы меня спросили: Мария, когда ты была последний раз счастлива? – я бы ответила, что в тот момент, когда мы рассекали на снегоходе по снежной пустыне. Вдали виднелись Уральские горы, вокруг нас и до конца горизонта – снег, слепящий глаза, – хорошо, что я солнечные очки взяла. Взгляд ни во что не упирается, вокруг звенящая тишина и полная свобода, – вспоминает путешествие Мария Шумейко.

На стойбище Алла познакомила фотографа со старшей сестрой Юлией. Так начался фотопроект «Сестры».

– В образе Аллы и Юли я увидела тему тундры и города, а вместе с ней разные ценности, конфликт интересов родных людей, выросших в одном чуме, – рассказывает фотограф.
Мария и сегодня продолжает общаться с сестрами и считает, что проект не завершен. А нам показалось необходимым рассказать историю двух сестер читателям.

Юлия. Взгляд из тундры

Юлия – старшая дочь оленеводов Ледковых. После нее в семье родились еще пятеро детей. Алла была четвертой. Из своих 37 лет двадцать Юлия замужем – за оленеводом из соседней бригады Григорием Чупровым. У пары шестеро детей: старшей дочери 19 лет, младшей четыре. Юлия воспитывает их так же, как и ее родители: сыновья и дочери – первые помощники старшим.

– У меня была мечта съездить на море. Недавно она осуществилась, правда, искупаться в море не удалось: мы поехали в Абхазию в декабре. Красиво там, я все время детям говорила: «Посмотрите, какая красота: пальмы, море!». А когда мы в Воркуту возвращались, шестилетний Максим, увидев тундру, все эти былинки на ветру, закричал: «Мама, посмотри, какая красота!». Мне кажется, только настоящий северянин на такое способен, – говорит Юлия.

Юлия считает своим домом тундру, но на ее решение остаться в стойбище повлияла не только любовь к исконному занятию, но и родительская воля.

– Я вернулась, потому что мне папа сказал: ты приедешь назад и будешь жить в чуме, а младшая сестра Таня будет жить в городе, – вспоминает Юлия. – Меня всегда тянуло домой, а Таня с детства говорила, что ни за что в чуме не останется. Я помню ее детскую мечту купить рулет, сесть в кресло перед телевизором и съесть этот рулет целиком. В многодетной семье жить непросто, и сладости у нас были редкостью, а тогда как раз эти рулеты в городе продавали, и они казались нам самым вкусным на свете. Мы мечтали не кусочек, не половину, а целиком съесть его.

Пока Юля училась в интернате, маленькая Алла оставалась с родителями и младшими детьми в тундре. Алла осознала, что имеет дело с родной сестрой, только в восемь лет: выйдя замуж, Юля переехала к мужу в соседнее стойбище, но часто приезжала к родителям, привозила сестрам подарки.

Все Юлины подруги по интернату остались в городе. Ее же тянуло в тундру всегда.

– Не знаю, может, хотелось ближе к родителям быть. У меня и мысли не было жить в городе, да и учиться не хотелось. Всему, что я сегодня делаю, я научилась здесь. И сразу после экзаменов за девятый класс, прямо с праздничной прической приехала в чум, – рассказывает Юлия.

Сегодня она трудится на официальной должности чумработницы в ПСК «Оленевод». Шьет малицы, тобоки по выкройкам, передающимся из поколения в поколение, готовит еду, помогает при переездах, собирает и разбирает чум. Иногда приходится вставать в пять, а порой и в три утра. Должность хоть и официальная, с зарплатой, но работой чумработницы это не считают: это просто жизнь, повторение всего того, что много лет делали их мамы и бабушки.

– Это все потихоньку с годами приходило, меня мама учила, – рассказывает Юлия о своих занятиях. – Детей воспитываю, шью, стираю, выделываю шкуры, камус, где более короткий и жесткий ворс. Шкурами обычно занимаемся осенью и весной. Когда ремонтируем чум, выделываем большие шкуры, осенью – на одежду: осенью олень шкуру меняет, и она более практичная. У каждой семьи в одежде почерк свой, зависит от опыта, вкуса, традиций.

Три месяца в год Юлия Чупрова живет в городе, «отдыхая» от тундры. Правда, сравнивая город и тундру, говорит, что в тундре жить гораздо легче, несмотря на все трудности.
– Тут природа, животные. Выйдешь на улицу – и так спокойно, не за что переживать. А в городе такая суета, ты устаешь, там постоянно что-то надо, надо, надо… Когда документы надо оформить, приходишь, а у них обед – и никто ни раньше, ни позже не откроет. В городе ты от кого-то зависишь, а в тундре сам себе хозяин. Я бы хотела, чтобы мои дети здесь жили, особенно пацанье. Ничего хорошего в этом городе нет, нечего им там искать.

Разумеется, о полной изоляции речи не идет. Современные оленеводы не мыслят свою жизнь без телефонов, интернета. Чумработницам в хозяйстве помогает стиральная машина, памперсы, средства личной гигиены и бытовая химия. Да и к воркутинцам отношение теплое.

– В других больших городах люди другие. В Воркуте народ попроще, обязательно все помогут друг другу – тут так принято, – говорит Юлия. – Существовать без города мы уже не можем. И продукты, и вещи – оттуда.

Но продолжать традиции семьи, передавать их из поколения в поколение кто-то должен, убеждена она. Жить так, чтобы дело продолжили дети, а потом и внуки.

– Здесь трудно жить физически, а духовно легче. У меня здесь нет режима, мне нравится свобода, нравится то, что я сама строю себе планы, цели, и делаю что-то не потому, что кто-то велел, а потому, что сама хочу этого. Я не боюсь опоздать куда-то или не закончить до конца рабочего дня, потому что это моя жизнь, – говорит Юлия.

Алла. Взгляд из города

Алла на город и тундру смотрит иначе, чем ее старшая сестра. Алла живет в городе, водит машину, учится на юриста, при этом успевает присматривать за младшими сестрами, которые учатся в Воркуте. Она говорит, что просто шла к своей мечте, и если ее старшая сестра мечтала шить малицы и жить в тундре, то свою она описывает так:

– Я мечтала, чтобы у меня были длинные красивые волосы, чтобы я ходила на каблуках, чтобы у меня была большая машина. Я смотрела на красивых женщин, и их жизнь казалась мне сказкой, как будто я смотрю кино. Когда ты в чуме при свете керосиновой лампы, а на улице завывает метель, каблуки кажутся чем-то из области фантастики. 

При этом с самого детства Алла любила преодолевать трудности: чем сложнее, тем интереснее. «Преодоление – это сложно, но это круто», – говорит она. Приходилось преодолевать проблемы с общением, с учебой, с выходом из зоны комфорта, причем делать это с нуля, без примера, на ощупь. «Война миров» в самой себе – так называет Алла вечную борьбу с самой собой.

– Преодолевая трудности, ты самореализуешься, у тебя меняется мышление, ты по-другому смотришь на жизнь. Например, я с детства умею шить, и, если бы осталась в тундре, мне далось бы это легко. Но я не занимаюсь этим именно потому, что это несложно, – объясняет Алла.

При этом она признается, что раньше потомкам оленеводов было бы сложнее «выбиться в люди», сейчас цивилизация пришла в чум, поэтому реализовать себя под силу каждому. И все-таки Алла стала первопроходцем в собственной семье.

– Раньше на оленеводов смотрели как на какой-то сброд. Да я сама когда-то боялась с людьми разговаривать. Мне было сложно выходить на улицу. Когда я поступила в горный колледж, боялась преподавателей, боялась быть неприятной, было страшно посещать людные места, ходить в спортзал. Это сейчас я всё переборола, добилась того, чего я хочу. Но стать той, какая я теперь, было сложно и страшно. А хотелось быть в центре внимания. В чуме ведь особо никого не выделяют. Главное, чтобы все поели и пошли погулять.

И в тундре, и в городе человек свободен, уверена Алла. Только свобода эта разная. В тундре человек не ограничен в свободе общения, движения, но ограничен возможностями. Например, невозможно перейти реку, потому что из-за вчерашнего дождя она разлилась. Невозможно реализовать желание развлечься немедленно, но в принципе ты волен делать что хочешь. Простор и свобода – это тундра, в которой Алла по-прежнему легко ориентируется без компаса. Это передается генетически, объясняет она. И все-таки этой свободе она предпочитает свободу мышления, которую познала в городе.

– Я хочу быть абсолютно независимой, хочу просыпаться в своей квартире, вести свой бизнес, который будет процветать. И я добьюсь этого, – говорит Алла. – Жизнь – это пазл. У Юли это чум, малица, муж, дети, олени. У меня другая картина мира, и в ее центре я сама, и я чувствую себя счастливой.

Еще пару лет назад Алла была недовольна полосой, которая наступила в ее жизни: тогда все давалось ей довольно легко. Поэтому она поставила перед собой новую цель – переехать в Москву, начать собственное дело и купить новую машину. Спустя два года из трех она достигла первых двух целей: переехала в столицу и открыла дело, связанное с торговлей на маркетплейсах.

Пока Алла не готова заводить семью, но когда она появится, планирует воспитать не больше троих детей. В ее собственной семье их шестеро. Несмотря на независимость, она считает, что должна радовать родителей, которые так много дали ей.

– У нас прекрасная семья. Если у кого-то что-то случается, то его не оставляют в беде, все друг другу помогают, заботятся. Нет зависти, злости. Но я не знаю, смогу ли я создать такую семью, – рассуждает она.

Мария Шумейко: «В любой семье рождаются дети со своими интересами, со своим представлением о жизни, со своими мечтами. В моей истории девушки родились в одинаковых условиях, жили в тундре, но одна из них решила продолжать дело своих предков и не видит счастья в жизни в городе. А другая не видит себя в чуме, ей близок по духу мегаполис. У моих героинь произошло все то, о чем они мечтали. Пожелаю им только счастья и благополучия. И спасибо, что пустили меня в свою жизнь».

Полина РОМАНОВА

Фото Марии Шумейко