С Богом за руку

Вместе с тысячами православных в Великорецкий крестный ход ежегодно отправляются паломники из Республики Коми

Вот уже более 600 лет в начале июня на берег реки Великой из Кирова приносится икона святителя Николая. Поклониться ей со всей России приезжают тысячи верующих. Часть пути, а это 180 километров, по лесам и болотам они проходят пешком. Древний крестный ход носит название Великорецкого. По грязи, в зной, под проливным дождем, стирая ноги в кровь, вместе с 22 тысячами единоверцев в очередной раз в пятидневный путь по Кировской области отправляются десятки паломников из Республики Коми. О том, что приходится претерпевать во имя обретения святого образа Николая Чудотворца и зачем еще идут крестоходцы в путь, «Региону» рассказала паломница со стажем Валентина Костромина.

Вопреки запретам

Великорецкий крестный ход – самый древний, известный, многолюдный и величественный из всех крестных ходов Вятской земли. Он начинается 3 июня от Свято-Успенского собора Трифонова монастыря в Кирове, идет через поселок Макарье, села Бобино, Загарье, Монастырское, Горохово. Цель паломников – село Великорецкое на берегу реки Великой. 8 июня паломники возвращаются в столицу области через село Медяны и поселок Мурыгино.

Предание гласит, что в 1383 году на высоком берегу реки Великой крестьянину Агалакову явился образ святителя Николая. Вскоре от иконы начались исцеления и чудотворения. Молва о явлении чудотворного образа быстро разнеслась по округе, и скоро крестьяне построили на месте явления иконы часовню, а позже и храм. Но времена были неспокойные: в округе бесчинствовали лихие люди, и, чтобы сохранить чудотворный образ, в 1392 году его перенесли из глухого места в город Хлынов, как до 1870 года назывался Киров. Жители Хлынова пообещали каждый год возвращать икону на место явления и слово свое сдержали. До 1777 года крестный ход совершался водным путем по Вятке и Великой на лодках и плотах, потом стал проходить по суше. Так родилась одна из самых давних отечественных православных традиций – Великорецкий крестный ход.

Cлава о чудесной иконе дошла до Москвы, и в XVI веке по велению государя Ивана IV икона была доставлена из Хлынова в столицу. По пути следования от нее исцелялись больные и творились чудеса. По указу царя один из приделов строившегося тогда храма Василия Блаженного был освящен в честь Великорецкой иконы святителя Николая. С иконы были сделаны списки. С этого времени на всей Руси начинается почитание Великорецкого образа святителя Николая. В 1668 году был назначен официальный день празднования явления Великорецкой иконы святителя Николая – 24 мая (6 июня по новому стилю). 

В советское время Великорецкий крестный ход был запрещен, но верующие, несмотря на запрет, разрушение и закрытие храмов, все годы шли к святому месту.

– Они соблюдали конспирацию, шли по одному, а если кого встречали, говорили, что по грибы пошли, – рассказывает Валентина Костромина. – На закате советской власти, когда вера ослабла, в год, когда крестного хода не было, небывалый град уничтожил все посевы вятичей. Тогда поняли, что традицию прерывать нельзя. На следующий же день крестоходцы снова отправились к иконе.

В 1989 году усилиями архиепископа Вятского и Слободского Хрисанфа Великорецкий крестный ход и богослужения на реке Великой были возобновлены, а в 2000 году Великорецкому крестному ходу присвоили статус Всероссийского. География крестоходцев простирается от Камчатки до Белоруссии, приезжают паломники и из дальнего зарубежья. Жители Республики Коми идут поодиночке, семьями и группами. Ежегодно в крестном ходе можно встретить сыктывкарцев и ухтинцев, представителей Прилузья, Корткеросского, Сыктывдинского, Усть-Куломского и других районов.

Грязь одна на всех

Сыктывкарка Валентина Костромина, врач по профессии, в нынешний крестный ход впервые отправилась с тремя младшими детьми: восьми, шести и трех лет – и мужем. Всего же Валентина принимает участие в крестном ходе четвертый раз.

– Впервые я отправилась в путь в 2019 году. Говорят, это был самый массовый крестный ход – собрались 28 тысяч человек. Стояла самая лучшая погода за всю современную историю крестного хода: не выпало ни капли дождя, – рассказывает Валентина. – Я не могу сказать, почему пошла в первый раз. Какой-то внутренний импульс был: надо идти. Я не молитвенница, у меня не было важных запросов, и по гордыне своей хотела идти одна, аскетично, с палаточкой, но уже в автобусе познакомилась с опытными сыктывкарскими паломниками и Людмилой Кубик, которая ходит в крестный ход уже лет двадцать. Она предложила первую ночь переночевать с ними.

Идти одному и с людьми – разные вещи. В команде сложнее: не все тебе нравятся, не всех принимаешь, пытаешься понять, почему, преодолеть вызовы и смириться. Так начались первые испытания новоначальной крестоходицы, вскрывшие многие внутренние «нарывы». А «лайтовый» с точки зрения погоды вариант сменился настоящим уже на следующий год. Минусовые температуры по ночам, дождь и ветер днем, слякоть, грязь по колено, водные преграды, которые надо переходить вброд. На второй раз Валентина отправилась в путь «за восхищением и чувством единения».

– В первый ход я почувствовала силу духа людей. Я восхищаюсь их мощью. Как идут эти согбенные старички и старушки: с авоськами, котомками, привязанными на стропах, в тапочках? Улыбаются и подбадривают других. У меня технологичная обувь, удобный рюкзак, трекинговые носки, а я не могу за ними угнаться. Так же ходят и дети, не устают, не унывают, – говорит Валентина.

– В пути стирается социальная грань, – продолжает она. – Грязь и дорога одна на всех, – и на нищих, и на богатых. Батюшки в крестном ходу никого не поучают, а идут вместе со всеми, протягивают руку, делятся последним и моют обувь паломникам. Мужчины, стоя по пояс в ледяной воде, помогают перейти по бревнышкам через ручьи и топи, а детей переносят на руках. В своих домах, городах мы заняты суетой, работой, хлопотами и, по сути, рассчитываем только на себя. В крестном ходе иначе. Стирается и часто напускная религиозность: правила и традиции, приметы и обычаи.

– Бог помогает тебе руками крестоходца. Только ты наклонился шнурки затянуть, а кто-то уже придерживает твой рюкзак, чтобы не давил. Только нога скользит по грязи, как тебя кто-то вытаскивает. Ты даже не видишь этих людей. Уходят вопросы брезгливости, заботы о себе. Это не турпоход, это другой, духовный опыт, в котором ты ощущаешь Бога, будто идешь с ним за руку.

Человек может намного больше, чем думает – вот главный вывод, который многие делают в крестном ходе. Валентина Костромина не стала исключением. Тяжелое оказывается посильным, а то, что в миру казалось простым, тут становится сложным. А еще после крестного хода человек надолго замолкает, пытаясь сохранить тишину, которой наполняется за 150 километров пути. Валентина признается, что часто рассказать о том, «как оно было», сложно, а порой и не хочется, поэтому в дороге она ведет путевой дневник, записывая свои впечатления и открытия.

Накормить и обогреть

В этом году у семьи Валентины Костроминой была особая миссия: встречать паломников-земляков с палаткой и горячим ужином.

Пригодилась просторная зимняя палатка с печью, несколько лет назад приобретенная семьей. Таким образом, у сыктывкарской группы появлялся гарантированный ночлег и горячий ужин, потому что в пути далеко не все радуются появлению паломников.

– Никто не любит крестоходцев, потому что приходится останавливать движение в городе, перекрывать федеральную трассу. Нас не любят экологи и местные жители: тысячи человек вытаптывают траву, некоторые, не очень ответственные, оставляют после себя мусор, устраивают туалеты на природе. Часто мы видим объявления на заборах: «Паломникам просьба не беспокоить», «Никого нет дома, уехали в отпуск». Хотя помощь паломникам всегда засчитывается как участие в крестном ходе, – объясняет Валентина. – Первая ночевка – в селе Бобино, где на постой почти не принимают, но куда приходишь не поздно и место для палатки еще можно выбрать засветло. А вот вторая – в селе Монастырское, куда приходишь поздно вечером или ночью. И вот в темноте надо найти место для палатки, разбить ее, переодеть мокрую насквозь одежду, приготовить поесть, а порой от усталости хочется просто кипяточку – но и его еще надо добыть. Сыро так, что из обуви и чехлов для телефона приходится выливать воду. Хвост крестного хода растягивается на многие километры и часы: самые резвые приходят в восемь-девять вечера, «тихоходы» – за полночь. А выход на следующий день – в три утра. Некоторые доходят до стоянки, когда крестный ход уже начинает движение наутро. Поэтому две ночи мы встречали наших. На третий день я присоединилась к крестоходцам.

Епархиальные власти делают все, чтобы паломникам в дороге было комфортно. Накануне крестного хода приводится в порядок купель в Великорецком, готовится территория под палатки. Во время пути тяжелые вещи можно сдать в камеру хранения на колесах, на стоянках установлены биотуалеты, огромные армейские палатки. Некоторые группы паломников – а их география простирается от Камчатки до Белоруссии – самоорганизуются. Например, целые автобусы ростовчан приезжают со своими биотуалетами и кухней. Но есть и маленькие компании, просто семьи, иногда с инвалидами, одиночки. Хоть они и уповают в пути на помощь Божью, но приходит она через человека.

Вместе с крестоходцами 150 километров пути преодолевают медики – как и все, идут пешком, но с рациями. А медицинская помощь нужна часто. Причем стертые до мяса ноги медицинской проблемой не считаются: на каждой стоянке в специальной палатке их можно обработать и заклеить, тут же извлечь впившегося клеща. Самые распространенные, по наблюдениям Валентины, недуги – тепловые удары. Случаются и эпилептические припадки, и обострения хронических болезней. Если кому-то становится плохо, колонна начинает передавать: врача, врача, нужен врач! И он несется спасать.

Но чаще всего больные и немощные, удивляясь сами себе, открывают второе дыхание и находят в себе силы, о которых и не подозревали. И год за годом идут в Великорецкий снова и снова, чтобы побыть наедине с собой среди тысяч единоверцев и «за руку с Богом».

Из путевого дневника паломницы:

…Кто-то идет за чудом и каждый ход получает то, о чем горячо молится, с чем прошел ход. Кто-то за исцелением. Кто-то за преодолением себя. Но мне больше дорого именно ощущение единения, энергия единомышленников, чувство, что сам Бог ведет тебя за руку, потому что так много с рюкзаком пройти без Него не представляю для себя возможным. Здесь такая тихая и теплая радость разливается по сердцу, что все естество благодарит… Это чувство единения с тысячами незнакомых людей я надеюсь сохранить на всю свою земную жизнь.

…Ох, если бы вы только знали, на что способна человеческая фантазия! Например, лучшее, что может защитить от дождя ниже пояса, – юбка-дождевик. Делается из 240-литрового мусорного пакета. Получается юбка с запАхом. Но я видела и просто с прорезью на дне пакета и потом фиксация резинкой. А что шьют и клеют из парниковой пленки – это настоящие шедевры! Такое разнообразие дождевиков можно увидеть только в Ходе, так как люди с разных стран и всех уголков России идут. Самые смешные, это когда внизу юбка из мусорного пакета и сверху мусорный пакет с прорезями или как пончо. Дело в том, что ни одна мембрана не выдержит несколько часов дождя. Она потом все равно даст течь. Проверено.

…Как-то получается, что кто с чем идёт в ход, то и получает. Идёт с возмущением, что туалетов мало, толпа, толкаются и тому подобное , он это и встретит. А идут с открытым добру сердцем, так их на ночлег позовут: и накормят, и клеща ни одного не встретят, хоть в поле спали. И вот вроде простая истина. Но так приятно не прочесть ее, а увидеть, прожить.

…Здесь не работает рациональное. Что-то большее движет. Это очень чувствуется. Я не верю во все чудеса исцелений, я очень и очень земной человек. Но вот бежит мальчик 8 лет, врачи сказали, что ходить не будет, что-то там врожденное. Родители его несли первый ход, теперь сам. Сейчас мама, папа, брат и сестра идут, а он впереди всех скачет.

Полина РОМАНОВА

Фото Валентины Костроминой и cыктывкарских участников крестного хода